Совсем не Золушка!. Трилогия
Шрифт:
Армель вздрогнула от неожиданности. Весь опять ткнулся в руку и проехался под кистью всем телом - от ушей до хвоста. Хвост задержался и пощекотал ладошку. Девушка гордо отняла руку и направилась к дому. Оборотень, в холке доходивший ей до груди, потрусил следом, время от времени как бы невзначай залезая носом под юбку и касаясь изящной щиколотки в простом чулке. Фарга сердилась и отмахивалась, волк скалился и продолжал покушаться на чулки.
Возле дома парочку настигла разлука. Армель вошла внутрь, Веслав сел, вольготно раскинул по мостовой шикарный черный хвост и принялся гипнотизировать окно, оно же дверь, в мезонине. Дверь оставалось закрытой,
Армель крутилась на кровати, не в силах заснуть наполовину от производимых Весем звуков, на четверть - от злости и еще на четверть - от смеха. Девичья стойкость таяла потихоньку, как сахар в тазике с вишней на таганке. Однако у кого-то из соседей терпение растаяло раньше, окно открылось и на Веся вылилось ведро негодования. Негодование дурно пахло, поскольку кроме него в ведре были вчерашние помои.
Любовная песнь прервалась на полуслове и Весь, отплевываясь и отфыркиваясь, покинул негостеприимную сень.
Глава пятнадцатая, в которой героиня не останавливается на достигнутом.
Рыська редко давала обещания, но если давала, то ex volunt`ate* и выполняла in extenso**. Эти два выражения любознательный ребенок почерпнул у господина Григо Хризопраза, и использовал, когда изображал ученость и начитанность, особенно в разговорах с Яном Грошеком, когда таковые случались.
Поэтому обещанную Весю неделю надо было выдержать. Но не потратить впустую. И Росинта Гольди нашла двух поверенных в делах. Одного - в Университете, дабы быть в курсе дел 'жениха', другого, вернее, другую...
Госпожа Брижитта Ру, почтенная вдова далеко за..., ну, она говорила, что восемьдесят. Злые же языки утверждали, что она видела еще прадеда нынешнего короля. Так вот, госпожа Ру была домовладелицей того самого мезонина. Она сдавала комнатку под крышей не оттого, что была стеснена в средствах или нуждалась в компании молоденькой девушки, к тому же пропадавшей на службе целыми днями. Те небольшие деньги, что платили ей постоялицы, все как одна выпускницы приюта, складывались в особую шкатулку, наследство покойной матушки госпожи Брижитты. Когда девочки выходили замуж (а вышли все до единой!), шкатулка торжественно извлекалась из резного буфета, ровесника и домика, и хозяйки; деньги перекладывались в собственноручно вышитый ею же бархатный кошелек и вручались невесте в качестве приданого.
Как вы понимаете, лучшей кандидатуры Росинте было не подыскать не только в Вишенроге, но и во всей Ласурии. Поэтому не далее, чем утром после серенады, явившаяся с ежедневным обходом Рысена пила чай с яблочным вареньем и слушала рассказ о ночном происшествии. Самым любезным образом распрощавшись с госпожой Брижиттой, Рыся возвратилась во дворец, выполнять вторую часть плана.
Эта вторая часть состояла из одного пункта - заманить маму в трактир 'У старого друга'. Остальные пункты - познакомить маму и Армель, убедить маму пригласить ту в гости в то самое время, когда придет Весь - казались самыми легкими к исполнению и не заслуживавшими такого уж внимания. А вот заманить... Начать
Росинта застала двух секретарей за витиеватым спором относительно проекта указа об очередной благотворительной затее Ее Высочества. Обсуждали соответствие пятого пункта Своду законов Королевства Ласурии. Ян Грошек как раз обдумывал контраргумент убойному доводу Григо Хризопраза. Росинта вежливо постучала, дождалась 'Войдите' и впорхнула в кабинет.
– Добрый день! Господин Хризопраз, можно мне с Вами поговорить одну минуточку?
– Рыська одарила мужчин невинным васильковым взглядом.
Григо с мягкой улыбкой кивнул, заранее соглашаясь на любую проказу.
– Мне очень-очень, очень-преочень надо знать, когда у Ее Высочества есть свободное время! Час или немного больше?
– глазки еще невинней и васильковей, и реснички - вверх-вниз, вверх-вниз.
Григо открыл свои записи.
– Четверг, с трех часов пополудни и до ужина у Ее Высочества ничего не запланировано.
– Большое спасибо!
– Рыся обхватила своими маленькими ладошками мужскую руку, потом отступила, присела по всем правилам и убежала, только юбки взметнулись.
– Это что из нее вырастет-то?!
– вытирая лоб большим батистовым платком, сдавленно проговорил Грошек.
– Вырастет... О, что еще вырастет!
– голос Григо Хризопраза звучал как будто издалека. Из Рыськиного будущего.
Бруни благосклонно отнеслась к идее поесть мильфей, эклеров, миндальных трубочек и прочего. И в четверг дамы, пригласив охотно присоединившуюся к объедаловке принцессу Оридану, а по пришествии в заведение, разумеется, и госпожу рю Дюмемнон, расположились на втором этаже трактира 'У старого друга'.
Принесшая поднос Армель, только взглянув на рыжеволосую подружку, побледнела. Поднос дрогнул, зазвенели ложечки, тренькнули тонкие чашки. Бруни коротко взглянула, ласково поблагодарила. Армель отошла от стола, и по спине было видно, что ей хочется ускорить шаг, будто спасаясь от злого пчелиного роя. Гостьи поедали крошечные пирожные, болтали и смеялись. Все намеки, экивоки, плутни и хитрости Рысены, как волны о скалу, разбивались о стойкое и спокойное непонимание Матушки. Расцеловавшись с Ваниллой и набрав коробку пирожных девочкам во дворец, Их Высочества удалились довольные приемом и угощением.
Потерпевшая полное фиаско Рыська тоже, конечно, удалилась, утешая себя, насколько возможно, мыслями о проигранном бое и выигранной битве. Так, кажется, сказал папа, когда она первый раз села на Вафельку и свалилась в канаву.
Глава шестнадцатая, в которой героиня остается не у дел.
Как и полагалось молодому человеку, ну, или оборотню, неважно, козлиного, по выражению Рыськи, возраста, Веслав Гроден ничего и никого не боялся. Кроме одного. Он боялся Рыськиного посредничества в деле примирения с Армель. Рысенина энергия способна распылять горы и рассеивать пыль на целые континенты - с этим постулатом во дворце все были знакомы на практике - в той или иной степени. Если неокрепшую любовь может убить поэзия, как говорила одна незнакомая Весю леди, что уж тогда говорить о убойной силе Рыськиного энтузиазма? Поэтому стоило что-либо придумать до истечения роковой недели.