Союз летящих
Шрифт:
"Ты устаешь от всего этого".
"Да, Сат. Знаешь, что самое страшное? Ни один человек не хочет плохого. Ну почти. И я каждого могу понять. У каждого есть свои резоны. Многие делают зло ради добра, но и я делаю так же".
"Глупости. Манипулятивные негативные утверждения. Этот Айри, хороший отец, думает о своих детях, собираясь уничтожить между делом несколько тысяч человек -- просто ради информационной кампании. Зло ради добра. Ты пользуешься чувствами Мартина ради того, чтобы предотвратить большую беду и много смертей, причем в результате даже Мартину плохо не будет. Это тоже зло ради добра -- но что, это равноценно?"
"Наверное, нет, но я тайри. Имею ли я право вообще вмешиваться во все это. Да, ради такого права я многое сделала, но до сих пор не знаю..."
"Ты слишком щепетильна".
"Было бы странно, если бы я испытывала то же, что палач в тюрьме Сьерра-Бланки, пытающий людей током. Если бы я была так же уверена в своей правоте. Знаешь, что самое страшное... он даже не садист. Он просто должен, это его работа. И он тоже думает о своих детях".
"Ты убьешь себя так, моя дорогая. Почему тебе было не задержаться на душах хороших людей? Зачем столько негатива?"
"Негатив просто сильнее бьет. Хорошее воспринимается как само собой разумеющееся".
Посторонний голос вмешался в мысленную беседу тайри с кэриен.
"Алейн?"
"Любовь моя", тихо откликнулась она. Перед ее мысленным взором появился Дьен. Прекраснейший. Такой, как на картине на стене -- она сама по памяти нарисовала Дьена. Но живой, чудесный, милый.
"Аленький..." Он как бы взял ее сердце в ладони. Как бы поцеловал ее.
"Дьени, все хорошо. Я справлюсь. Еще пять дней. Я волнуюсь, конечно, это важный момент".
"Я понимаю, Аленький, но вот сейчас ты уже перешла грань. Не входи в них! Их души рано или поздно убьют тебя. Они убьют не тело, это были бы пустяки -- они убьют твою керу..."
Личность. Душу.
Была область сознания, куда Дьен не пускал Алейн. Никогда не пускал. Потому их отношения и не были эльтар -- равными, Дьен был ее "отцом-учителем-старшим братом", но не равным ей другом. Алейн только приблизительно, по фактам знала о содержании той области. Касалось это войны на одной из планет инферно -- Дьенар Молния освобождал такие планеты. И даже о фактах она старалась никогда не думать.
Алейн вспомнила разом все, только что виденное, и разрыдалась. Теперь она была слабой. Теперь -- можно. Она без слов жаловалась Дьену на происходящее, и он, не касаясь, прижимал ее к себе и гладил по голове.
"Я не могу больше, Дьен... я не могу".
Так было уже тысячи раз -- с тех пор, как она жила на Земле.
"Ты знаешь, почему я дал тебе такое имя?"
"Всегда ломала голову. Ведь совсем не похоже..."
"Похоже. Ты этого не хочешь признать, но это похоже. Алейн Нежная. Не Крылатая, не Звездная, не еще какая-нибудь Грозно-Прекрасная. Не радуга, не звезда. Нежная".
"Я думала, это потому, что я так люблю тебя".
"Да, поэтому тоже. Но ты ведь и вообще такая. Нежная. Если одним словом".
"Я не гожусь для этой работы?"
"А знаешь... может быть, для этой работы только такие и годятся. Ты слишком нежная, чтобы все это терпеть. Ты не можешь закрыть глаза и так жить. Ты чувствуешь эту горошину через любые слои перин. У тебя это все равно будет болеть. Может, за это я тебя и полюбил... Но правда и в том, что боец из тебя никакой".
"А что делать, Дьен? Какой боец из Роситы? Из того двенадцатилетнего пацана, Маурисио?"
"Ты Нежная. Понимаешь, Аль, ты нежная. Тебя надо взять на руки и унести. Далеко-далеко отсюда. На берег теплого океана. И там тихонько гладить и прижиматься к тебе. И любоваться, как цветком, потому что ты -- красивая. Самая красивая во Вселенной. Нежная. Чудесная. А ты... ты здесь. И я ничего не могу с этим сделать. Почему Создатель дал мне именно тебя? Нет, я благодарен Ему за это. Ты единственная во Вселенной. Без тебя моя жизнь была пуста. Лучше тебя просто не бывает. Но... это так тяжело иногда. Когда тебе -- вот так... а я далеко".
"Знаешь, наверное, это неправильно. То, что я вот так слушаю тебя... и мне так хорошо. И я думаю о себе. А другие в это время... вспомни только то, что я видела сейчас, в Сьерра-Бланке. Можно после этого думать о себе? Ведь стыдно".
"Но девочка, если ты совсем не будешь слушать меня... ты ведь забудешь, что такое любовь. Ты потеряешь свой компас. Перестанешь отличать добро от зла. Верь мне, я ведь прошел все это -- я все это хорошо знаю".
"Только с тобой тогда не было рядом человека, который вот так бы поддерживал. И ты ничего не перепутал и не потерял компас".
"Со мной был Союз Тайри. У меня были близкие друзья-эльтар. Мой наставник. Но было время... долго... когда ничего этого не было. Когда надо мной был экран. Я был один. Но разница в том, что мне тогда практически не нужно -- и невозможно было действовать. Только ждать, и я ждал".
"Я не знаю, верю ли я в Создателя... Но Дьен, если Он есть, я так ему тоже благодарна -- что он дал мне тебя".
***
Лисицын быстро шел по коридору, Марченко неторопливо вышагивал за ним длинными ногами. Полковник открыл дверь.
– Вот, посмотри...
Целитель вошел и остановился. Его прозрачные странные глаза медленно, будто сканируя, скользили по стенам.
Квадратная комната, четыре на четыре метра, была пуста, если не считать стула в центре. Стены обшиты металлическими листами, и в каждом углу на высоком треножнике -- прибор, похожий на рентгеновский аппарат, развернутый горизонтально. Поверх металлических листов на стенах еще натянута тонкая проволочная сетка.
– Все заэкранировано, как ты говорил.