Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт
Шрифт:
Ну вот, подъезжает знакомый уже «опель». А Лазарева расцвела и похорошела, и нарядная такая, по меркам этого времени – как и подобает жене адмирала! Мазур держит того, кто через улицу, Финн – того, кто у дверей, Рябой на общем контроле обстановки, Валька со мной – работаем, мужики!
И был ресторан, а затем продолжение банкета в номере. Рябой до того старательно все осмотрел – у бандер подслушивающая техника маловероятна, так Кириченко может и местное ГБ привлечь? Затем включили радиолу, для звукового фона – это в конце века прием «говорить в ванной, открыв воду» не сработает при прослушке, потому что компьютер разложит сигнал по частотам и выделит голоса, в этом же времени так не умеют. Не надо упрекать в паранойе – читал про случай, когда некий конфиденциальный разговор был подслушан по банальной слуховой трубке: Европа, замок семнадцатого
Как ввести в город орду вооруженных и организованных мужиков, не привлекая ничьего внимания? Колхозная ярмарка, где часть несла оружие открыто, как охрана, а прочие везли спрятанным в телегах. Колхозники-кооператоры из Львова и прочих ему подобных мест – вот интересно, если кого-то прихватить в подворотне, у него на плече наверняка обнаружится характерный синяк от приклада!
– А может, так и сделаем, командир? – предложил Валька. – Просто чтобы догадку подтвердить. А после по горлу, и усе – мало ли в Киеве уголовных? А врагу – минус один боец.
– Ты что, охренел? – отвечаю. – А если все ж мирный пейзанин?
– Так поспрашивать с пристрастием, – упрямо говорит Валька, – под уголовных играя. Наверняка ведь у бандер с криминалом налажена связь. Если будет орать: «Вы что, своих бьете, вам наш атаман за меня предъявит!» – ну, значит, колем уже до дна походно-полевым допросом – силы, вооружение, планы, кто командир, какая связь. А если упорно не сознается, вырубить по башке на полчасика и грех на душу не брать.
– Будем иметь в виду, – решаю я, – и ты прав, в совпадение не верю, чтобы одновременно в Киеве нарисовались командующий здешней УПА и несколько сотен вооруженных «кооператоров» с Западенщины. И еще одно есть. Про Шухевича и «Галичину» помните, что нам говорили – а теперь сопоставьте со здешними призывниками.
– Б…ь!!!
Как вышло, что немцы, черпая призывной контингент для «Галичины» и прочих, не вытянули к себе на убой всех пассионарных и боеспособных? А это Шухевич, гнида, еще в сорок втором сообразил, что «нэзалежность» от рейха накрывается медным тазом – и сумел использовать даже немецкое старание и орднунг! Сам дезертировав и перейдя на нелегальное положение, он сохранил управление ОУН(Б), проводя четкий план. В котором заранее определялось, какой именно процент мобресурса уйдет к немцам «в обучение», куда именно – в полицейские батальоны, в ягдкоманды при штабах вермахта, а когда появилась 14-я СС – «Галичина», – то и туда. Затем какой процент из обученных необходимо вывести на нелегальное положение через дезертирство, как обеспечить выживание полученного костяка УПА и инструкторский состав. Кстати, в это время Степан Бандера сидел у немцев под арестом во вполне комфортных условиях, угодив туда вовсе не за идейные разногласия и, упаси боже, не за борьбу против оккупантов, а за то, что положил в свой карман деньги абвера, и ведомство Канариса, когда все вскрылось, готово было закрыть на это глаза, но вмешались люди из СД, конкурирующая служба, и полетел Бандера за решетку, впрочем не сильно страдая. Но существенно, что Шухевич, чьим замом был этот Василь Кук, сейчас бегает где-то под Львовом живехонек (у нас его убьют лишь в пятидесятом). И если взять его же схему и чуть дополнить – а он был умный вражина, не чета Бандере! Обычная в/ч Советской армии, где много призывников с Западенщины, среди которых есть особо доверенные – те самые, что валенками притворяются, а на самом деле куренные, сотники и хорунжие, то есть комбаты, ротные и взводные УПА. По сигналу в час икс они организуют бунт, режут наших офицеров, сержантов, всех не вовлеченных, захватывают технику и арсеналы. И сколько в Киевском гарнизоне уже таких в/ч, готовых взорваться к чертям, как только прикажет Кук?
Хрен им, конечно, а не Самостийна Украина! Не удержатся, раздавят. Зато какая оплеуха советской власти – если Киев будет захвачен УПА хотя бы на один день! И ведь Кириченко после такого – конченый человек, даже если бы и не был до того замазан, как допустил? Не удивлюсь, если Кук ему перспективы разъяснил, не вдаваясь в конкретику, «будешь упираться, получишь по полной программе». Ну, а дальше, как там в каком-то романе Бушкова, «нам не нужен скомпрометированный начальник таможни – нам нужен ручной начальник таможни». Вот только в одном ты ошибся – учил же Ленин никогда не играть с восстанием, если нет решимости идти до конца. То есть это процесс динамический – стронув с места, надо рвать вперед, забыв про тормоза! Пытаться же балансировать, угрожая – ну, «мятеж не может кончиться удачей – в противном случае зовется он иначе»!
Хотя для Шухевича и Кука это не будет поражением. Не им же умирать – Кук точно не будет на линии огня и удерет, едва лишь запахнет жареным. Ну, а павшую пехоту никто не жалеет. Зато после УПА зарекомендует себя как крупная сила, способная даже к таким операциям! А позицию такой силы уже следует учитывать в политическом раскладе – то есть конечное положение лучше начального, выигрыш налицо!
Паранойя? Шизофренический бред, который тоже бывает безупречно логичен? Однако пока не доказано обратное – есть вероятность, что именно в этом подлинный план врага! Ну, за каким еще чертом Кук приперся в Киев, притащив с собой с тысячу боевиков? А после скажет им: «Хлопцы, по домам»?
Так что работаем, мужики, – за Родину, за Сталина!
Лючия Винченцо-Смоленцева.
Киев, гостиница «Националь», ночь на 22 июня 1944 г.
Вся жизнь – это процесс постоянной борьбы добра со злом.
Так говорил отец Серджио – а кто может лучше это знать, чем легат самого папы, а теперь еще и кардинал, назначенный послом к Сталину от Святого престола? И только ему, бывшему моим духовным наставником, я благодарна за то, что мой рыцарь, храбро сражавшийся в битвах с целой армией Тьмы, решился наконец сделать мне предложение. Взамен святой отец попросил об одной маленькой услуге, и теперь, прости меня мадонна, у меня есть тайна даже от собственного мужа – но о том скажу после.
Все начиналось как приключение, как «Индиана Джонс» – который в наш майский приезд в Рим уже показывали в римских кинотеатрах. Дворцы Ватикана, величественные даже после того надругательства и разрушений, которым подвергла их армия сатаны (ведь объявил же сам папа, что Гитлер – это то ли воплощение его, то ли одержим им – не настолько я сильна в богословии). Награда из собственных рук папы, дающая причисление к итальянскому дворянству – знаю, что у русских с их революции это не в чести, но думаю, они не будут в обиде, если приезжая в Италию я буду именоваться «дамой»? И торжественная церемония в соборе Святого Петра – о, мадонна, сколько я знаю, тут за все века таинство брака заключали лишь королевские особы! Но отец Серджио сказал, что бракосочетание рыцаря, спасшего его святейшество и поймавшего самого великого врага, и той, кто была его спутницей во втором деянии, – это событие, равнозначное свадьбе королей, а кроме того, это будет, в символическом виде союз между СССР, самой сильной державой в Европе, и Италией, разоренной ужасной войной – высокая политика, одобренная папой.
Самой большой проблемой было мое платье. Мой рыцарь был в парадном мундире русского майора, со всеми наградами – да, русские выглядят бедно в сравнении с нашей итальянской пышностью, но они говорят, что «истинное золото мало блестит», и любопытно, что гарибальдийцы в этом им подражают – так Красные бригады, охраняющие Ватикан, считают честью заступать на посты «в том виде, как они входили в Рим», в камуфляжных комбинезонах русского образца, а не в средневековых доспехах. И я была именно так одета при награждении. Но венчание – это совсем иное дело, ну зачем рыцарю солдат вместо невесты? Я была в отчаянии, – но отец Серджио помог и тут. Помню, как я стояла неподвижно, как манекен, в лучшем римском ателье, – а вокруг меня суетились, наверное, два десятка человек, примеряли, подгоняли, щелкали ножницы, рядом стрекотали машинки. И сначала на меня хотели нацепить что-то с широченным кринолином, но я воспротивилась – как я в нем пройду в дверь, а главное, как я после сверну и увезу с собой это чудо себе на память?
А после были наши три дня в Риме. О мадонна, я была самым счастливым человеком! Май, весна, цветы, пусть все это пока еще соседствует с развалинами, но сердце греет, что отродья сатаны, учинившие это, низвергнуты в ад и не вернутся на землю! И уже запустили фонтаны, и мы бросили туда по монетке, я и мой рыцарь – я уже знала, что мне предстоит путь в далекую Россию, но думаю, русские не настолько суровы, чтобы запретить мне когда-нибудь приехать и увидеться с братом или с отцом – я очень надеюсь, что он вернется из Африки, ведь война завершилась, и солдаты возвращаются домой.