Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт
Шрифт:
Если только до гостиницы живой доберусь. По украинским событиям той истории сведений у экипажа К-25 было мало – но сохранилось, что и в Киеве, и в Харькове бандеровцы людей и убивали, и похищали, было такое. Тем, кто навредил им по-крупному, уже не районный батька атаман, а ОУН в целом выносило приговор – и были случаи, в пятидесятые уже, когда убийцы находили приговоренных не только на Украине, но даже в Сибири! Вот только успеешь ли ты, друже Кук, прямо сейчас что-то организовать, если заранее не готовил? Хотя тебе не убивать меня надо, а снимки отобрать и «проучить». Ну, посмотрим, кто кого проучит! Но на всякий случай, надев
Никто нас, однако же, по пути не остановил. Хотя показалось, что в отдалении следует еще одна машина. Выхожу у «Националя», отпускаю шофера – до завтра свободен! Вечер уже, но не окраина, и люди на улицах есть, и фонари горят.
– Анка, ты? Привет!
Оборачиваюсь на знакомый голос. Около «доджа три четверти», приткнувшегося чуть в стороне, стоят военные. Тот, кто кричал, машет рукой, а затем устремляется мне навстречу, и остальные тоже. Ребята, мальчики мои родные, как я вам рада: Юрий Смоленцев Брюс, с ним Валентин, и из «доджа» кто-то выглядывает.
– Встреча фронтовых друзей, – шепнул мне Брюс, – зрители смотрят. Мы в «Националь» уже вчера заселились и той ночью тебя уже охраняли, но приказа не было светиться.
Мальчики, ну вы просто свиньи! Ну что вам стоило вчера еще ко мне подойти. Не дожидаясь, пока я скажу по телефону, среди прочего, всего одно слово. Простенький такой, «цветной» код – когда любое упоминание в разговоре зеленого означает, что все нормально. Желтый – проблемы, но рассчитываю справиться самостоятельно. Ну, а красный – все выходит из-под контроля, нужна немедленная помощь. Так что ответные слова «ну, зеленый свет тебе» перед фразой «езжай в Националь» значило, что меня будут ждать. Мальчики, а когда же вы успели?
– А у нас там рация в машине, канал на СМЕРШ, – отвечает Брюс, – а еще пулемет, на случай, если воевать по-серьезному. И предлагаю переместиться в ресторан, или вообще в номера – а то, кажется, дождь сейчас начнется. И обрати внимание на вон того типа на другой стороне улицы, он толчется тут уже с четверть часа. Мазур, наверное, устал уже его на мушке держать.
В «додже» остаются Мазур и Финн, благо и форма у них с солдатскими, не офицерскими погонами. А мы вваливаемся в «Националь» – я и ребята, к которым присоединились до того сидевшие в машине старший лейтенант Рябов и Лючия, жена Брюса. Причем итальяночку – а она ничего, Юра, поздравляю! – впихнули мне под бок, а сами там непринужденно распределились вокруг, страхуя. Кстати, «дождь» на их жаргоне означало не непогоду, хотя небо и в самом деле было подозрительно серым, а угрозу снайпера – мало ли что, лучше на открытом месте не торчать, достаточно для публики спектакль разыграли! И еще какого-то человека у самого входа – ой, не понравился мне его взгляд! – Брюс внаглую оттеснил в сторону, давая мне и Лючии пройти.
И был обед, где наша компания заняла столик в углу, стоящий в некотором отдалении. Но разговаривать в зале я все же не рискнула, лишь коротко ввела в курс дела, понижая голос. Затем поднялись в мой номер-люкс, и после того как Рябов, наш радист, осмотрел тут все на предмет прослушивающих закладок, заговорили уже не стесняясь.
И веселились, конечно. Мы же – встретившиеся старые друзья? В номере была даже радиола с коробкой пластинок. Затем Валька убежал «на дежурство» в номер, снятый ребятами – а ему на смену пришел Влад и притащил гитару.
И мы пели «Батальонную разведку» и «Здесь птицы не поют» (знаю, откуда эта песня, но и у нас она стала очень известной), и «Комбат, батяня», и «Дорогу», и другие. Так что даже приходила дежурная по этажу и просила так не шуметь:
– Я все понимаю, товарищи, но имейте же и совесть, люди спать хотят.
И уже к полуночи ребята расходились, старательно изображая пьяных. Хотя в бутылках, которые могла видеть зашедшая дежурная, был лишь крепкий чай. Мальчики не были трезвенниками – но пить перед работой? Ну, а мне спиртное было категорически противопоказано. Да и Лючии, как оказалось, тоже.
А после, тихо и незаметно, назад в мой номер прокрались Брюс и Валька. И Лючия с ними – вот не захотела своего мужа оставлять! Хотя Юрий сказал, что она в деле уже проверена и стреляет хорошо. Ой, только бы не заснуть!
Ведь если я правильно рассчитала, то за снимками посланцы от друже звирхныка придут этой ночью? Мало ли куда я могу их передать. Он ведь понял, гад, что я его если не узнала, то раскусила, что никакой он не кооператор! Ну, а телефон из будущего вполне мог принять за «минокс» – микрофотоаппарат образца 1938 года, бывший на вооружении, наверное, всех разведок этой войны.
Приходите, гости дорогие – ждем!
Юрий Смоленцев.
Киев, ночь на 22 июня 1944 г.
Вот везет нам на приключения! В старости мемуары буду писать (если доживу, конечно) так ведь не поверят, скажут – чистый Голливуд! Ну не бывает такое с одним человеком.
Что провалились из 2012-го в 1942 год – это ладно, там еще полторы сотни человек было, весь штатный экипаж атомной подлодки «Воронеж» и нас, подводного спецназа СФ девять человек. А теперь сосчитаем, во скольких делах лично мне участвовать пришлось.
Север, осень сорок второго. Под Ленинградом, плыли через Неву, прорыв Блокады. Уран добывали для советского «Манхэттена» (но о том уж точно не дозволят рассказать до скончания веков). Варшава. Нарвик, Будапешт. Зееловские высоты. Папу римского вытаскивали. Охота на фюрера – и еще Берлин после успели застать. Был старлеем, стал майором, Героем (за уран от берегов Конго), и неужели еще и вторую, за Адольфа, утвердят? Среди наград даже такая экзотика, как орден святого Сильвестра (от Ватикана), и жена, с которой нас в Соборе Святого Петра сам папа венчал (еще в книгу Гиннеса попаду!). Домой теперь – ну хоть немного отдохнуть заслужили? Ан нет.
Из-под Берлина – в славный город Киев. «Жандарм» товарищ Кириллов в курс дела ввел кратко, подробнее его порученец прояснил, и наконец, сказано было: окончательно поступаете в распоряжение товарища Лазаревой. А она-то как там оказалась? Конкретная задача – на месте. Но в общих чертах – прикрываете ее, как Маневича-Этьена в Риме. Экипировка соответственно, тяжелое вооружение можно не брать, транспортом и легендой на месте обеспечат – все ж территория своя. И – вот, засада!
И, как наступят мирные дни —Вспомнишь ты о былых.Где враг на мушке, сзади свои —И никого, кроме них.