Союз нерушимый…
Шрифт:
Тут повсюду виднелись следы былых боёв – баррикады, щербины от пуль на металле и бетоне. Да, перестрелка в здешней тесноте – это, конечно, страшно…
– Что-то тихо, – пробурчал командир. Мои барабаны били с совершенно диким ритмом, сердце стучало им в такт, ладони потели, а кровь кипела. Палец на курке зудел, чёрт на левом плече умолял выстрелить хоть куда-нибудь – просто в черноту туннеля. Тепловизор показывал впереди какие-то неясные тепловые пятна, но нельзя было с уверенностью сказать, что это именно люди, а не…
Вспышки!
Звуки выстрелов в
Бойца из головного дозора сразу же опрокинуло на землю сверкающими пунктирами трассеров, и кровь его в тепловизоре засветилась, как стереотипная радиоактивная жижа в каком-то кино. Остальные отреагировали мгновенно: залегли и открыли огонь из своих чудовищных автоматов.
Нас поймали профессионально: подпустили на максимальное расстояние и вжарили из трёх-четырёх стволов, включая, судя по звуку, тяжёлый пулемёт. Пальба слышалась отовсюду – спецы мгновенно сориентировались и вовсю давили укрепление.
Откатившись в сторону и кое-как прицелившись, я увидел, что впереди, за баррикадой из стальных рельс, нагромождённых поперёк туннеля наподобие решётки, вспыхнули первые два взрыва. Громкие хлопки гранат высветили человеческие силуэты, над моей головой прокатилась жаркая волна, рядом с ухом прожужжал мелкий осколок, загремели упавшие рельсы.
«Альфа» быстро перехватила инициативу и пошла в атаку, не прекращая стрельбы. Я поднялся и, пригибаясь, последовал за ними, жалея, что не послушал совета Фёдорыча и не взял «четвёрочку».
Взрыв!
По шлему застучали мелкие камешки, в руку и грудь ударили осколки. Не страшно. Яркая вспышка ослепила мой ПНВ, но я увидел, как, нелепо взмахнув руками, упал ещё один боец из авангарда. Я не понял, кто это был, видел лишь тёмный силуэт, у которого, кажется, не хватало ноги.
– Свалите нахрен! – заорал пулемётчик, и в тот же миг пространство перед ним очистилось: все мгновенно залегли. Грянула длинная очередь, три ствола выплюнули свинец, гильзы застучали по стенам. В воздухе стало душно от раскалённого металла.
Эффект оказался таким же, как если бы в муравейник вставили стальной прут и как следует им поворошили. Утяжелённые пули сминали всё на своём пути, прошибали стальные перегородки, дробили камень и выкашивали защитников баррикад.
Пока пулемётчик прижимал сектантов, остальная группа получила шанс опомниться и снова ринуться в атаку. Едва стихли выстрелы с той стороны, мы снова поднялись и, поддерживая друг друга огнём и хриплым матом, бросились вперёд. Невероятно, но на той стороне ещё остались живые: по нам снова стреляли. Вдалеке на станции завыла сирена. Я перемахнул через баррикаду следом за парой бойцов из авангарда. Жажда действия и адреналин гнали меня к цели вопреки здравому смыслу, кричавшему, что не стоит лезть на рожон.
Я заметил покорёженный древний пулемёт ДШК, когда по нам снова открыли огонь.
Бойцы остановились, заслоняясь могучими бронированными руками от пуль, словно по ним стреляли горохом мальчишки. Свинцовое угощение, заготовленное для нас, ударялось о бронепластины, искрило и, тонко взвизгивая, рикошетило по сторонам. Защитники успели отступить и перегруппироваться – вот чёрт! – дальше по туннелю огрызалась ещё одна баррикада, а места, чтобы спрятаться от пуль, не было совершенно. Кто-то вскрикнул: боец позади меня запрыгал на одной ноге, стараясь избавиться от огромного медвежьего капкана.
Снова ударил пулемёт, впереди взорвалась ручная граната, и о мою броню снова лязгнул осколок. Я залёг за грудой камня и металлического хлама, по которой беспрестанно палили защитники. Рядом со мной, присев на колено, стрелял командир. По нему палили тоже – и достаточно метко. Его шлем три раза взрывался снопом искр, и лишь на четвёртый он упал на землю, обхватив голову руками, и громко взвыл, забыв отключить рацию.
– Медик! – завопил я во весь голос, подбежав и перевернув командира, но тот меня прервал.
– Отставить медика! Всё в порядке! Прижимаем и прорываемся!
Я инстинктивно наклонился, услышав громкое шипение – и вовремя – над моей головой пронёсся заряд из древнего гранатомёта. Он взорвался где-то позади нас, в рации раздался громкий вопль – судя по всему, последний. Пулемётчик работал без перерыва, его трёхствольный «дегтярёв» с ленточным питанием выплёвывал пули сотнями, но в огромном коробе за спиной боезапаса было ещё предостаточно. Когда оружие начинало с характерным отрывистым звуком «плеваться», боец приседал, окуная перегретые части в ручей, и стрелял дальше. Поднятый пар от ручейка из-за постоянных вспышек окрасился ярко-оранжевым, как будто в туннеле объявилось привидение.
– На счёт «три»! – командир решил прорываться, и я, зарычав для пущей храбрости, приготовился покидать своё убежище. Это трудно, очень трудно, с психологической точки зрения, но надо себя заставить.
Командир дал команду, и мы грянули – все одновременно, стараясь подавить чёртову баррикаду. Бог с ними, с автоматами – это обычные древние «калаши», но вот РПГ и пулемёты – штука однозначно неприятная.
– Щас я им оторву всё, что осталось! – мой знакомый выругался и вырвался вперёд, но внезапно споткнулся, провалившись ногой в какую-то яму. Он кричал, ужасно кричал, но времени помочь совершенно не было: бежать, бежать, бежать, несмотря на шквальный огонь.
Пули больно бьют в грудь и отбрасывают назад, хлопки ручных гранат оглушают. Бронежилет пробит как минимум в двух местах, но подкожные пластины сдержали удар. Я растратил весь боезапас, нырнул в укрытие, запнувшись и растянувшись на бетоне, торопливо перезарядился и продолжил стрелять, но абсолютно не видя противника. Хаос. Полнейший хаос.
В конце концов наш свинец возобладал над их свинцом – и бой закончился. Резко: так же, как и начинался… Я посмотрел на часы. Три минуты. Всего три минуты, в которых уместилась целая жизнь. Я был разгорячён и промок из-за чёртового радиоактивного ручья, наверное, поэтому меня и заколотило, словно в лихорадке.