Союз нерушимый…
Шрифт:
Мы осторожно двинулись, оставив позади медика. Больше не было никакого сопротивления, лишь приближавшийся с каждым шагом вой тревоги на станции.
– Осторожно! Под ноги смотрите! – напомнил командир, небезосновательно опасавшийся мин и прочих ловушек возле очередной баррикады. – Мелкий, ты как там? – спросил он у моего знакомца, которого сейчас перевязывал санитар.
– Нога, – прошипел он. – Хрень типа волчьей ямы. Всё в мясо.
– Не ссы, вернёмся – новую тебе сделаем, ещё лучше.
На занятой нами позиции валялись разорванные и почерневшие от огня трупы. Они были изрешечены осколками и пулями, которых мы не жалели во время атаки.
Один из сектантов лежал на животе, вытянув руку в сторону станции, только ноги его остались у баррикады, а тело – в десятке метров от неё. Рядом с помятым РПГ нашёлся ещё один, словно надкушенный динозавром с разных сторон.
Пулемётчик усмехнулся:
– Моя работа.
– Ого. А я думал, что при попадании остаётся дырка поменьше… – пробурчал я больше для себя, рассматривая раны диаметром с голову, но спецназовец воспринял это на свой счёт и рассмеялся.
– Это ещё ничего. Обычно вообще не остаётся достаточно тела, чтобы оценить размер дырки.
Вся баррикада была в круглых пулевых отверстиях.
Они накладывались друг на друга, образуя странные узоры, в которых угадывались очертания лиц и животных. Поодаль, рядом со стеной и очередным трупом валялся протез ноги – простой, деревянный, без какой-либо электроники.
Я просмотрел туннель во всех возможных диапазонах: от ультрафиолетового до инфракрасного и теплового, – и заметил несколько тоненьких ниток, которые вели к связкам гранат, висевшим на потолке в старых авоськах.
– Вот тебе и новый год… – сказал командир, тоже заметивший ловушки. – Ступаем осторожно! Всякие дощечки, картонки и прочую хрень не топчем!
Барабаны в моей голове, успокоившиеся во время боя, снова начали громкую отбивку. Впереди показалось красноватое свечение – дошли. Вот только почему так тихо?
– Стоять! – фальцетом завопил мегафон, и мы моментально рассосались по туннелю так, словно там никогда никого не было. Я упал за большой кусок бетона, вывороченный из стены неведомой силой.
– Ни шагу дальше! Уходите, или мы взорвём туннель! – от голоса хотелось смеяться: говорил он грозные вещи, но произношение делало их похожими на передразнивание.
– Майор Иванов, КГБ! – закричал я. – У вас находится опасный преступник! Выдайте его, и никто не пострадает!
– Иванов? – переспросил переговорщик. – А не тот ли ты Иванов, что под Белградом меня к расстрелу приговорить хотел за пачку сербских сигарет?
– Нет! Я другой.
– Да все вы там… Уходи, майор! И людей своих забери! С Дону выдачи нет! А не то все тут поляжем!
– Поляжем! – пообещал я. – Но вы к богу своему не попадёте!
– Чего это не попадём?
Я нервно хихикнул – голос меня забавлял.
– Потому что бог вас не примет с работающим железом в теле. Я прав?
– Наше железо давно неактивно, нехристь! – уверенно сказал сектант.
Я молча вытащил из кармана небольшую алюминиевую коробочку с антенной – простейший приёмо передатчик всего с одной кнопкой, что-то вроде древнего Wi-Fi роутера – и примерился к расстоянию. Вроде должно добить даже с учётом экранирования. Советская техника, она такая. Нажать на кнопку и подождать полминуты.
– Чего молчишь, нехристь?! – гневно пищал сектант. – Мы вас не звали! Пошли вон, а не то всё взорвём.
– Сейчас-сейчас! – отозвался я и подмигнул командиру спецотряда. – Сейчас всё будет.
Негромкий вскрик не был усилен мегафоном, но всё равно оказался хорошо слышен в тишине туннеля, прерываемой лишь журчанием ручейка.
– Как вы это сделали?! Его же отключали! В голову ко мне влезли, ироды! – испуг в голосе стал просто музыкой для моих ушей.
– Мы отключим всё обратно, если выдашь нам Ионо! Давай сюда этого сраного литовца – и мы уйдём! В противном случае вам не яйца, а головы придётся друг другу отпиливать!
Недолгое молчание, переговоры вполголоса, несколько негромких восклицаний.
– Ждите! – от волнения голос переговорщика стал ещё выше, хотя это, казалось, было невозможно.
– Пищит, как дочкина игрушка, – тихонько сказал пулемётчик, вызвав серию смешков.
Примерно через десять минут послышались вскрики и гомон голосов. Отряд оживился, и я, подняв голову, увидел, что к нам движется целая делегация.
Десяток нездорово пухлых бородатых мужиков в поношенной форме Новосоветской армии возглавлял колоритный седобородый старик с безумными глазами, одетый в самодельную чёрную рясу с погонами капитана. Вместе с ними был ещё один человек – в классической синей робе заводского рабочего. Его руки связали за спиной, а на голову зачем-то нацепили мешок.
– Сюда идитя! – сказал капитан в рясе, пройдя половину пути. – Без оружия!
– Только без глупостей! – предупредил я и, оставив дробовик, пошёл навстречу.
– Вот он! – старик улыбнулся, обнажив все свои три гнилых зуба. – Забирайте и идите! Идите!
Сопровождающие толкнули Ионо мне под ноги, тот упал на колени и застонал.
– Ну вот. «Выдачи нет, выдачи нет», – передразнил я, с нескрываемым удовольствием наблюдая за тем, как перекосило от злости лицо сектанта. – Сейчас я заберу его – и мы с отрядом пойдём на выход. Делать подлянки и стрелять в спину не советую: это может плохо кончиться.
– Да не будем, не будем! – запричитал старейшина. – Только железо отключи. Не по-христьянски это.
– А стрелять первыми, значит, по-христьянски? – я угрюмо взглянул на старика.
– А стрелять – по-христьянски! – уверенно повторил мои слова священник. – Сами живёте без бога и другим не даёте, черти краснопузые! Давай уже! Забирай этого… хакера! – последнее слово он произнёс как ругательство.
Я помог Ионо подняться на ноги и снял мешок для того, чтоб посмотреть на его рожу. А ну как старик меня обмануть решил?