Союз нерушимый
Шрифт:
– В понедельник в двенадцать ноль-ноль жду вас у себя в кабинете.
Летёха крепко сжал зубы, но козырнул и сказал: "Есть!"
Злится. Ну и пошёл к чёрту. Поору и отпущу с миром, может, ещё проживёт, дурак, воспитает в себе правильные инстинкты. Если научится, на кого можно тявкать, а на кого нельзя.
– Давай к Украине, - скомандовал я, усевшись на заднее сиденье и едва не прищемив дверью пальто. Установленный на месте водителя автопилот "Навигатор-М", похожий на пивную кегу с проводами, пискнул и поехал к ближайшей развязке, стоявшей на огромных сваях над обломанными бетонными зубами старого третьего транспортного кольца.
Мимо проносились дома - как новые, так и довоенные, реконструированные. Огни, огни, огни. Жёлтые, синие, белые, фиолетовые и, конечно, красные - их больше всего. Фонари, растяжки с лампочками, диоды, окна, подсветка зданий, наглядная агитация. По исполинской стене Дворца Советов пробегают одна за другой алые фразы: "Партия - наш рулевой", "Депутат из народа - слуга народа", "Победа будет за нами" и почему-то "Развивайте свиноводство".
Навигатор повёл машину очень странным маршрутом, руководствуясь какими-то своими принципами. Мы выехали на восстановленный участок третьего кольца, затем свернули на тёмную улочку, полную разрушенных домов, попетляли по району, промчались через пустой туннель и выбрались на Бережковскую набережную. Я мысленно обругал автопилот, поскольку терпеть не мог Москву-реку. Первое время после репликации я был, как и все остальные сотрудники, шокирован, но позже как-то привык к окружающему миру. Ко всему, кроме Москвы-реки.
Ручей из бурой вязкой жижи, в которой виднелись остовы затонувших речных трамвайчиков и копошились существа настолько отвратительные, что пришлось на всех набережных строить электрические изгороди, вызывал у меня первобытный ужас. Ходило множество слухов о происхождении этих существ, но лично мне наиболее вероятной казалась та, что гласила о биологическом оружии, применённом во время первого удара. Учёные говорили, что эти твари нежизнеспособны и скоро вымрут, так что нужно всего лишь потерпеть, пока бывшие караси с окунями сожрут друг друга, но что-то ожидание затягивалось.
Навигатор привёз меня на место с опозданием в десять минут, за которые я едва не уснул в машине. Гостиница "Украина" была куда меньше Дворца, но выглядела более стильно. В ней чувствовался имперский дух, которого недоставало новоделу, больше похожему на офис. Если бы ещё не высоченная бетонная стена, скреплённая массивными рёбрами и подпорками из ржавого железа, гостиницу можно было бы счесть красивой. Во времена моей настоящей юности неформалы всех мастей согласились бы отдать правую руку за возможность посидеть тут на крыше, напиться дешёвого пива и поорать под гитару песни Летова. Это забавно: никогда не слышать своими ушами песен Летова, но помнить их почти наизусть.
Возле саркофага уже стоял наш любимый "чумовоз" - так мы называли машину службы радиационной, химической и биологической экспертизы - из-за того, что перевозимые ими образцы были способны полностью выкосить население небольшого города. Рядом с ней на бетонном блоке сидел лысый человек в оранжевом скафандре.
– Валёк!
– крикнул я ему издалека. Он увидел меня и замахал руками:
– Не подходи ближе! От меня фонит!
– И не собирался! Я к вашей машине до дезактивации ни на шаг! Передавай файл с отчётом!
– Лови!
Архивный файл оказался увесистым. Видеозаписи, куча фото. Я вернулся в машину и принялся его просматривать. Для этого пришлось запустить сознание в два потока, что, хоть и грозило сумасшествием, но существенно экономило время.
Скелеты на кроватях и в коридорах, перевёрнутая мебель и тележки с чемоданами. Потеки сырости на стенах, проломы и провалы, битое стекло и дроблёный камень. Темнота, мрак, пыль и радиация. На полу - следы армейских ботинок сорок третьего размера. Стрелок шёл уверенно, широкими шагами, следовательно, хорошо знал план здания и торопился. Гильзу не нашли, зато винтовка лежала рядом с входом на крышу: как я и ожидал, обычная армейская, ничего примечательного. Прицел штатный, номер принадлежит восемнадцатой армии, что почти в полном составе полегла во время Смоленского сражения. Хорошо зачищенные следы ржавчины подтверждают предположение, что оружие копаное. Эхо войны. Видеозаписи с камер у гостиницы показывают нападавшего - рост метр восемьдесят пять, худощавый, одет в чёрное и маску, закрывающую лицо. Возле "Украины" он спустился в старый канализационный люк (боже мой, ну и псих, там же один чёрт знает, что водится) и пропал с радаров. Вылезти он мог где угодно. Тупик.
Я остановил воспроизведение архива и некоторое время сидел, закрыв глаза - боролся с головокружением и ни на что не похожим чувством размноженного сознания.
Так. А теперь включаем логику.
Стрелок был очень хорош. Значит, совершенно точно прошёл снайперскую подготовку, воевал. Причём, в боевых подразделениях. Рост есть, размер ноги тоже. Вкупе получается неплохой фильтр. Я вызвал Пал Палыча. Тот принял вызов не сразу и, судя по покрасневшим дряблым щёчкам, уже успел поддать.
– Нашёл чего?
– подался он вперёд с отчаянной надеждой. Наверняка Палычу уже не раз звонили с самых верхов и требовали голову убийцы, угрожая оторвать его собственную.
– Да, кое-что есть. Удалённый доступ к базе как всегда работает хреново, поэтому организуй поиск по Московским и областным досье. Мне нужен мужчина, прошедший снайперскую подготовку и воевавший на фронте или в спецподразделениях. Рост - сто восемьдесят пять, размер ноги сорок три. Хотя, нет. Он мог переобуться. К чёрту размер.
– И что ты предлагаешь?
– набычился Палыч.
– Чтоб сервера Комитета лопатили пятьдесят миллионов досье? Не жирно будет?
– Ну, тогда давай подождём, пока нас поимеет весь ЦК, - пожал я плечами.
Начальник зашипел:
– Умник хренов. Ладно. Но если из-за тебя сорвётся какая-нибудь операция, то...
– Ага. Заводите поиск, - устало сказал я и отключился. Шёл бы он в задницу. Только орать и умеет. Чует, что чистка уже рядом.
Время шло. Я сидел в машине, поплотнее закутавшись в пальто, грелся и смотрел в окно на то, как ярко горят разноцветные огни Москвы. В тот миг я чувствовал себя обманутым Колей Герасимовым. Да, однажды я очнулся в мире победившего коммунизма. Но тут не было ни космического зоопарка, ни флипов, ни машин времени. Здесь роботы Вертеры легко превращаются из спасателей в убийц, а на космодромах базируются не лайнеры до Марса и Венеры, а орбитальные ядерные бомбардировщики. Девятилетние девочки не играют в волейбол, зато умеют тяжело работать и по житейскому опыту дадут фору взрослым времён моей молодости. А Москва... Да, Москва изменилась. И меняется до сих пор, всё ещё восстанавливаясь после первой бомбардировки.
Палыч позвонил в самый разгар воспоминаний о моём последнем лете. Я катался на велосипедах по бульварному кольцу и ел мороженое. Тепло, всё зелёное, красота...
– Есть зацепки. Одна из них любопытнее остальных.
– Что там?
– Михаил Вьюнов, снайпер на втором Сибирском фронте.
– Каком-каком?
– я подался вперёд и заёрзал на сиденье.
– Ага, - заулыбался Палыч.
– Даже более того, они с Золотарёвым в одном полку служили. И когда тот в отсутствие командира нажрался и приказал идти в атаку, Вьюнов потерял обе ноги и руку.