Союз одиночек
Шрифт:
Остывшее до красноты солнце уже опускалось в море, ветер и вовсе стих, обратив водную поверхность в зеркало. И чайки прекратили гвалт, попрятавшись либо улетев. Зато ароматы будто еще усилились, а каждый сторонний звук разносился на километры. Здешний пейзаж был отлично знаком Геральду, как и запахи, звуки, – но с наступлением сумерек что-то поменялось вокруг. Словно бы парочку перенесли вместе с Горбунком в иной мир, где обычный колесник превращался в этакий краулер, покидать который опасно для жизни. Черт знает, откуда взялось это ощущение, однако и Энни чувствовала себя неуютно – судя по тому, как притихла она сейчас. А когда солнце наконец зашло, женщина и вовсе затаила дыхание, вжавшись в кресло. Хотя ее кожа в густеющей мгле светилась очень заманчиво.
– Не передумала участвовать? – спросил Геральд. – Может, вернешься, пока не поздно?
– Куда? – откликнулась она тихо. – Нет уж, умерла так умерла!
– Ну да, «доктор сказал: в морг…» Откуда такой фатализм, милая?
– Скажи лучше, зачем тащишь меня с собой. Разве в разведку ходят с барышнями?
– А что в разведке главное? Душевный коллектив! Вот с тобой мне комфортно… Но для тебя еще не поздно переиграть. Я выделю тебе… э-э… подъемные, и дальше ты… Нет? – удивился он, заметив, что Энни качает головой. – Собственно, почему?
– Иногда худшая беда – одиночество, – ответила женщина. – С тобой, по крайней мере, не поскучаешь.
– Это – да, – ухмыльнулся Геральд. – Этого у меня не отнять.
Вдруг он ударил по тормозам и рывком повернулся, подавшись лицом к самому стеклу.
– Что это было? – спросил, жадно вглядываясь в сумрак. – Не успела разглядеть?
Мелькнувшая тень вовсе не походила на чудовищного нетопыря, как болтали очевидцы, – скорее на гигантскую манту, парящую на широких плавниках по воздуху, яко в океанской глуби. Кстати, в отдалении Геральду послышался всплеск, будто, налетавшись над сушей, животина вернулась в родную среду. Ну да, прихватив по пути корову!.. По крайней мере теперь есть на кого списать пропажи. Поди разберись: то ли абреки балуют, то ли Горынычи кормятся, то ли душка-сосед решил поживиться за чужой счет? «Хорошо, что коровы не летают», – всплыла присказка. Это как посмотреть. А если им слегка помочь?
Хотя они, эти очевидцы, вполне могли видеть другую тварь. Но какой занятный край! Только успел въехать и – первые сюрпризы.
– Ради Бога, Гарри! – выдохнула Энни. – Чем бы это ни было – ты же не погонишься за ним, правда?
Оглянувшись на женщину, Геральд вздохнул. Он бы погнался, с превеликим удовольствием и азартом… будь сейчас один. А отвечать за чужие жизни – спасибо, хватит с меня!
– А ты не верила, – укорил он. – Помнишь «Затерянный мир»? Тут могут водиться чудовища!..
– А тебя это радует, да?
Геральд хмыкнул и снова послал машину вперед, утешая себя, что главные события – впереди. Нельзя же сразу получить всё? Хотя и хочется.
Мало-помалу обрыв над дорогой понижался, зато деревья поверх него становились выше и строения на нем размещались чаще, а некоторые даже выглядели обжитыми – во всяком случае, оставили их недавно. Потом шоссе отвернуло от моря, опять угодив в окружение каменных стен.
– Подъезжаем, – негромко сообщил Геральд. – Еще минут десять и – окраина.
– Что, мне уже можно одеться?
– А кто тебе запрещал? – удивился он.
– К твоему сведению, – заметила Энни, – хорошая секретарша должна угадывать желания патрона.
Геральд усмехнулся:
– Только не переусердствуй, ладно? Мне вовсе не хочется, чтоб и это ты занесла в перечень обязанностей.
– А кто сказал, что я против? Лишь бы это не отвлекало тебя.
– Меня это вдохновляет! – засмеялся он, тоже надевая рубаху.
Спустя четверть часа, уже при всем параде, они и вправду въехали в город. Здесь-то жизнь затихала позже, и на улицах еще хватало машин, прохожих, света. Хотя не везде – многие районы словно вымерли, мерцая редкими фонарями, зияя черными проемами опустелых домов. А особенно удивляли кварталы, больше похожие на крепости, – с заложенным кирпичом окнами нижних этажей и подворотнями, наглухо перекрытыми стальными воротами. Собственно, это и были крепости, заселенные пресловутыми Семьями.
Вообще же, городское население за последние годы сильно убавилось в числе, а заодно расслоилось по интересам, сбившись в подобия слобод. Зато куда больше стало храмов, причем не только православных. Вот мечетей на пути не попалось – скорее, их не осталось тут вовсе, как и легальных муселов. Видимо, те вернулись туда, откуда спустились… пока в горы, не на деревья.
– Стада вновь потянулись к пастырям, – заметил Геральд. – Как и положено на Руси. Не это ли так роднит нас с Азией?
Некоторое время они катили вдоль высокого забора, за которым прятался Лагерь, гнездилище коммунаров. Казацкую слободу тоже пришлось огибать, поскольку через нее закрыли проезд. Лишь затем впереди открылся городской центр, средоточие местного официоза, сплотившегося вокруг губернского Двора. И почти все гостиницы размещались тут, где еще поддерживался порядок, почти сравнимый с прежним.
Номер в отеле Геральд позаботился заказать загодя. Как оказалось, не зря: мест уже не осталось – о чем извещала табличка на двери. У подъезда встречал рослый швейцар в ливрее, с русой бородой и выпуклой блестящей лысиной на полчерепа. Хотя был вовсе не стар, судя по гладкой коже и румяным скулам.
– Экий ты, братец, лобастый – от мыслей, должно? – проворчал Геральд, передавая ему пару пузатых баулов и ключи от Горбунка. – Машину мою не обидишь? Проверю!
Третью сумку, не тяжелую, но самую ценную, он повесил себе на плечо и, предложив свободный локоть Энни, под руку с ней вступил в отель.
– Кто я теперь: баронесса? – спросила она шепотом.
– Может, это я – графинин муж? – ухмыльнулся Геральд.
В просторном вестибюле уже толклись дворяне, устроив подобие раута, – некоторых Геральд помнил по прежним сборищам. Почти все были одеты с претензией, подражая моде прошлых веков. Кое-кто даже порывался общаться на французском, хотя смотрелось это неубедительно. Ей-богу, лучше б они использовали английский… правда, тогда их могли спутать с крутарями, этой новой знатью.
Впрочем, старая аристократия выглядела пожиже, да и оснастку не сравнить. При этом многие мужчины рядились в военное, содрав фасоны бог знает откуда. Но даже Геральд в цивильном своем облачении, стоило ему приосаниться и принять надменный вид, куда больше походил на царского офицера, причем в звании не ниже полковника.
Небрежными поклонами отвечая на приветствия, он провел Энни к лифту, поднявшему их на верхний этаж. Здесь они прогулялись по широкому коридору, устланному роскошной дорожкой, и наконец очутились в номере, за двумя запертыми дверями, где уже можно было отбросить притворство.
Благодарно поцеловав Энни в щеку, Геральд опустил сумку на стол, сбросил пиджак на кушетку и лишь затем огляделся. Эти комнаты он помнил, и с тех пор тут мало что изменилось, даже обстановка почти та же. И уж это настоящий люкс – прежний отель все-таки не дотягивал.