Союзник
Шрифт:
— Вам придется растить их в помещении, — вставляет Эсмельда. — К счастью для вас, им не требуется много солнечного света, зато соленая вода из моря. Вам придётся добавлять в воду для орошения соль.
— А к счастью для вас, — язвит Сетос, — мне очень нравится так зачарованный вами Сай, в противном случае вы были бы уже мертвы.
Сай машет рукой.
— Да-да. Она заслуживает смерти за свои преступления. Но я бы порекомендовал восстановить ее здоровье, прежде чем она умрет от голода.
— Твой король не заботился о тебе? — спрашивает Тарик.
Эсмельда
— Сперва заботился. Но когда Теория начала лечить пациентов спекторием, и Тихая Чума не возымела должного действия… — она пожимает плечами. Если она и жалеет себя, то не показывает этого. На самом деле, она вообще не проявляет никаких эмоций.
А если ее не волнует собственное затруднительное положение, то почему должно волновать меня?
— Сколько времени понадобиться, пока Акута вырастит, и мы сможем её использовать?
— Это быстрорастущее растение, Ваше Величество. Две недели с надлежащим уходом, и у нас будет достаточно корней, чтобы сделать первую партию медикаментов.
Тарик строго смотрит на Сая.
— Пусть осушат фонтаны во дворце и посадят там семена. Я сомневаюсь, что в такую погоду вы найдете почву, пригодную для посадки, поэтому сначала придется осушить грязь. Вы лично отвечаете за уход за семенами. Проследите, чтобы все прошло так, как она говорит.
— А леди Эсмельда?
— Держите ее под замком и поставьте охрану. И, гордость пирамид, принесите ей еды.
Сай кивает.
— Как пожелаете.
Он помогает Эсмельде подняться на ноги и придерживает ее, когда они идут к двери. Когда они уходят, Сетос с отвращением смотрит на Тарика.
— Мог бы подождать с захватом дворца до моего возвращения. Мне не терпится подраться.
— Тогда тебе следовало затеять драку в Пелусии. Особенно, с королём Грейлином.
Сетос зевает.
— Где Тюль? Мне бы не помешало немного утешения.
— Ты всегда ненавидел ее, еще с тех пор, как мы были детьми, Сетос. Что изменилось? И почему я вообще должен спрашивать?
— Я всегда любил ее. Ты же знаешь, ненависть и любовь тесно связаны. Я просто не понимал этого, пока снова не встретил ее.
Тарик обдумывает его слова и понимает, что это правда. Наверное, страсть можно ошибочно спутать с чем угодно.
— Тюль и Сепора отправились с визитом в кварталы низкорождённых. Я уверен, что они что-то скрывают, но Сепора продолжает уклоняться от моих расспросов.
Сетос усмехается.
— В этой женщине ты встретил достойного противника. И ты дурак, что отказался от нее. Мне все еще хочется надрать тебе за это задницу.
Тарик садится и откидывается на спинку стула. Он не станет обсуждать свои личные дела с таким, как Сетос, который больше чешет языком, чем умеет обращаться с женщинами.
— Раз уж мы заговорили о помолвках, у меня для тебя новость. Король Анкор разрешил тебе жениться на его дочери.
— Ты шутишь.
— Клянусь.
— Не играй со мной, братец.
— Если не веришь мне, спроси у Тюль. Визит Рашиди прошел успешно.
— Что заставило его передумать? В последний раз, когда мы виделись, он гнался за мной во главе своей армии.
Тарик пытается сдержать усмешку и терпит провал. Это будет очень весело.
— Как выяснилось, теперь во главе его армией будешь стоять ты, потому что вы с Тюль будите жить в Ледяном Дворце.
После четырех недель непрерывного дождя город Аньяр затопило. Река Нефари вышла из берегов, и Парани доплывали до базара и нападали на горожан и купцов, которые предпочли не перебираться на возвышенность у дворца. Многие остались, чтобы охранять своё имущество и в одно мгновенье нашли свой конец в большом наводнении. Тех, кто не утонул во время потопа, погибли от Перани, и их смерть оказалась еще страшнее, чем от воды. Воительницы Вачука приложили много усилий, чтобы выловить из воды как можно больше Парани, но число погибших продолжало расти.
После восьми недель дождя даже первый этаж дворца оказался под водой. В западном крыле была создана импровизированная кухня, а слуги вынуждены ютиться в спальнях наверху. Со своего балкона Тарик видит только крыши базара и одинокие огоньки лодок, плывущих по воде там, где когда-то была пустыня. Он устал от звуков дождя и грома. И никогда больше не хотел бы их слышать.
Тарик поворачивается к Сепоре, которая сидит в кресле в его гостиной. Она делает углём набросок пирамиды на пергаменте и рассеянно гладит босой ногой живот Патры. Кошка лежит перед креслом Сепоры, одобрительно мурлыча и довольно помахивая хвостом.
Сейчас он как никогда благодарен, что в итоге, Сепора решила остаться гостем в его дворце, а не вернуться в кварталы низкорождённых, которые теперь затоплены и не пригодны для жизни. Он встретился с Большим Советом и своими лучшими инженерами. Было решено, что они построят дома на сваях перед дворцом, и что работы будут проходить под дождем, чтобы закончить их. В итоге, большинство граждан выбрали этот вариант, а Вачук в изобилии обеспечил их древесиной.
Колесницы сменили на небольшие лодки и ялики. Граждане, у которых изначально были крепкие дома, перебрались на крыши этих домов, используя палатки, чтобы укрыться от дождя. Торговля практически остановилась. Посевы среднего класса погибли. Люди вынуждены питаться Парани и другими рыбами, которые приплывают в город.
Кажется, сотрудничество с Парани теперь уже больше никогда не восстановить.
Тарик качает головой.
— Мы победили Тихую Чуму только чтобы быть уничтоженными погодной аномалией?
Сепора поднимает глаза от рисунка. В последнее время она одержима пирамидами, рисует их и задаёт вопросы об их строительстве. Настолько подробные вопросы, что ему пришлось проконсультироваться со своим архитектором. Всё же он благодарен, что она может сосредоточиться на чем-то ещё, кроме своих потерь. Да, он хотел, чтобы она оплакала свои потери, но также, чтобы она оправилась от них, и не только потому, что ждал подходящего момента, чтобы снова попросить ее выйти за него замуж. Он хочет, чтобы она успокоилась. Хочет, чтобы ей стало лучше. Но с помощью своих способностей Лингота он всё еще чувствует в ней огромную печаль.