Союзники
Шрифт:
Полевые офицеры говорили, что этот аромат напоминает амбре разложившегося трупа. Даже унция такой краски могла испортить воздух на всем корабле. Однажды Абрахаму, еще в его бытность студентом, шутки ради дали понюхать очень небольшое количество этой дряни, и он до сих пор помнил свои ощущения.
Осторожно продвигаясь по складу, Мейер нашел секцию «К». Здесь имелись не только банки с краской, но еще и четыре огромных бака с белилами.
Хотя банки были закрыты наглухо, слабый запах краски все же чувствовался. Абрахам попытался прикинуть, сколько нужно краски, чтобы провонял весь склад. Он не любил тратить Добро зря. Но вопли приближавшихся хорьков вернули его к реальности. Интендант неохотно вскрыл все четыре бака и стремительно помчался прочь.
Обычно считается, что кричат от боли, но, когда Абрахам услышал вопли своих преследователей, он понял, что можно кричать и от нестерпимой вони. Наверное, на человека аналогичный эффект произвела бы мощнейшая бомба со слезоточивым газом.
В следующие несколько часов Абрахам открыл еще шесть емкостей с разными вонючими химическими реактивами, старательно запоминая тип и количество каждого вещества (VS — 632874523, CF — 834753294, FY — 4857958453H — 2), чтобы потом внести все это в Лист экстренного использования (TR564). Затем он предпринял попытку поджечь (с помощью осветительных патронов) еще две примыкающие друг к другу емкости с серой и поташом. К этому времени он находился уже в таком состоянии, что не смог запомнить их номера. Склад наполнился дымом и серными испарениями (при том, что воздух на планете и без того был сильно загрязнен). Мейер решил пробраться к передней стене склада, где воздух оставался относительно чистым.
Около часа ушло на то, чтобы добраться до кабинета, где он уже побывал сегодня. Не найдя там ни масок, ни фильтров, Абрахам подумал было, что надо отдать Спелмена под трибунал, но вспомнил, что Спелмен погиб. Мейер решил продолжить свои пиротехнические развлечения. Вскоре к ароматам, переполнявшим склад, добавился еще один: запах горящих удобрений. Абрахам соорудил себе маску из спецткани (L — 34244387657), злорадно спрашивая себя, каково сейчас хорькам.
У входа в здание воздух был немного получше. Некоторое время Абрахам прятался в канцелярии, но потом вспомнил, что вход только один и, если здесь появятся халиане, ему будет некуда отступать. В темноте он чуть не споткнулся о коммуникационный модуль величиной с кулак. Он пригляделся и обнаружил, что они тут валяются в избытке. Мейер припомнил, что несколько часов назад в этом районе рухнул контейнер. Он осмотрел приборы. Они были повышенной прочности, поскольку предназначались для боевых условий. Некоторые оказались в полном порядке. Усмехнувшись, Абрахам прихватил несколько штук и стал осторожно пробираться внутрь зловонного помещения.
Понять, где находятся хорьки, не составляло особого труда. Они уже перестали вопить и теперь предавались неудержимой рвоте. Абрахам понял, что халиане уже давно забыли о нем. Время от времени кто-нибудь из хорьков палил из лазерного пистолета, но в его действиях не было и следа расчета. Халиане выглядели полностью дезориентированными. Мейер там и сям расставил коммуникаторы, предварительно выставив максимальную громкость.
Для оживления ситуации Абрахам решил запустить несколько автопогрузчиков. Он действовал очень осторожно, стараясь поточнее составить программу. И вот несколько роботов, невзирая на царивший вокруг хаос, начали перемещать коробки и банки. Один из роботов наткнулся на хорька, и халианин разрядил в беднягу свой пистолет.
Через три часа Мейер снова был у входа. Улыбаясь, он включил коммуникатор и с выражением принялся декламировать стихи. По всему складу зазвучал голос человека. Ответом ему стали несколько выстрелов, а потом один из хорьков завыл.
Глаза у Мейера слезились, его душили приступы кашля. Рот словно был набит песком. Один раз он попробовал перекусить, но вкус у еды был ужасный. И все же Абрахам Мейер, интендант Флота и бывшая жертва халиан, чувствовал себя отлично. Он даже стал напевать, все также держа в руках коммуникатор. В ответ раздался новый вопль.
Еще через несколько часов Абрахам, затаившись за коммуникационным терминалом (А — 436438746Т3), наблюдал, как измазанный краской полуослепший хорек, едва передвигая ноги, тащит своего товарища, который издает жалобные стоны.
Мейер с трудом сдержал смех. Он чувствовал и облегчение, и комизм ситуации (контраст между этими хорьками и прежними грозными пиратами был просто разителен), и смешанное с грустью удовлетворение. Он отомстил за друга. Хорек, заслышав, как фыркнул Абрахам, остановился, оглянулся на склад и потер глаза. Возможно, он раздумывал, не вернуться ли назад. Абрахам, приставив к губам коммуникатор, рассмеялся, и из глубины склада откликнулось многоголосое эхо.
Хорек растерянно оглянулся. Мейер снова рассмеялся, когда халианин бросил оружие и пошел прочь, уводя своего товарища. Мейер поспешил подобрать брошенное оружие. Винтовка была полностью разряжена. Он отбросил ее в сторону и посмотрел вслед врагам. Они больше не оглядывались.
Мейер вытащил со склада рабочий стол и папки. Он решил привести в порядок бумаги, пока не прибудет спасательный корабль.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Директива командования номер 23.677.4Cv12
для гражданских лиц/личного состава нерегулярных частей/
кадрового состава
Не представляется возможным перечислить все источники, из которых Флоту следует черпать квалифицированные кадры. Профессиональные навыки и черты характера, необходимые для успешного несения службы в рядах Флота, зачастую вырабатываются при таких обстоятельствах, что люди, обладающие этими качествами, не имеют шансов быть завербованными во Флот по обычным каналам. Неспособность руководства осознать это, так же как и погоня за личным благополучием, привели к плачевному состоянию дел на Флоте в период, наступивший непосредственно после Шаннонского инцидента и Корпоративных войн. Мы не вправе забывать этот горький урок. И не позволим впредь, чтобы судьба Флота находилась в руках нескольких избранных семейств. Потому что даже семьи, достойно продолжающие славные боевые традиции, не в состоянии дать нам то, что дает многомиллионный людской потенциал союзных территорий. Именно эта среда порождает исключительно одаренных лидеров и технических исполнителей.
— До чего же все это нудно, — вздохнул Ауро. Он отвернулся от изображения на экране демонстрационного куба и выключил дисплей. Рассеянно потирая глаза, он попытался представить, что думал Эйб Мейер, читая эти слова. Дед Мейера был Адмиралом Красных, ответственным за все боевые операции Флота. Недавний курсант оглядел ржавые внутренности «Красного Шара»— флагманского корабля в соединении устаревших фрегатов, которыми командовал Мейер, и подумал, что дело тут не столько в кумовстве, сколько в вопиющей некомпетентности. Неудивительно, что Эйб затеял этот комфортабельный инспекционный полет сейчас, когда война практически выиграна.
Молодой кандидат в офицеры нервно взглянул на хронометр. Через час он заступал на вахту, а всего через неделю держал экзамен на звание лейтенанта. А «Воинский Устав» и «Правила ведения боя» еще зубрить да зубрить. И Ауро с удвоенной решимостью погрузился в чтение.
Наибольший эффект всегда давали меры, предпринятые для вербовки самим Флотом. Особенно продуктивны были поиски новобранцев на планетах с высоким уровнем развития техники, где тщательно спланированная идеологическая обработка преследовала двоякую цель, а именно: привлечение кадров для Флота и организация его финансовой поддержки.
Н. Ли Вуд. МОЛЛИ ХАСКОВИН
— Молли! — Звонкий молодой голос эхом разнесся в полупустом железном ангаре. — Молли Хасковин! Это вы?
Немолодая женщина, жилистая, коренастая, состоящая, казалось, из одних мускулов, выпрямилась, отрываясь от работы. Она ремонтировала сплошь усеянный вмятинами корабль, уродством своего облика ничуть ей не уступавший. Приподняв защитные очки и выключив нетерпеливым жестом сварочный аппарат, она сощурила маленькие васильковые глазки, стараясь рассмотреть гостя получше.
Улыбающийся, молодцеватого вида, курсант направился к ней размашистым шагом, Отражение его скользило по стальной палубе, отчего казалось, что он идет по щиколотку в мутной воде.
— Черт побери! — воскликнул он восторженно. — Молли Хасковин, неужели это вы? И как только вас занесло в такую глушь? — Парень попытался ее обнять.
Молли выставила вперед газовый резак; резиновый шланг зловеще свернулся змеей.
— Будто сам не видишь, курсант, — проворчала она. — Вот, хватаю все, что под руку попадется. Надо же выбираться с этой забытой Богом заставы.
Парень, казалось, ничуть не обиделся на прохладный прием, напротив, посмотрел на старый, изувеченный корабль с вожделением.
— Даже не верится, что тот «Молли-Фолли» все еще летает. — Он постучал по корпусу корабля, отполированному до блеска космическими микрочастицами.
— Тот, да не совсем. От прежнего корабля мало что осталось. — Пожилая женщина криво усмехнулась и с отвращением взглянула на «Молли-Фолли».
Курсант пригляделся повнимательней к кораблю, представлявшему собой нелепый конгломерат из сваренных разноцветных запчастей, тоже изрядно повидавших на своем веку. Довольно уродливое сооружение. Он дотронулся рукой до полустертого опознавательного знака: