Союзники
Шрифт:
— Как-то не по-халиански он выглядит.
— Еще бы. Эти ублюдки даже полетать на нем как следует не успели. А мне он послужил. — Молли снова невесело усмехнулась.
Офицер перевел на нее удивленный взгляд:
— Латать подбитые халианские корабли, да как же вы дошли до жизни такой?
Сорвав с лица защитные очки, она подергала прядь поседевших, редеющих волос.
— Ну, — начала она с расстановкой. — Это не я его подобрала… Хочешь услышать эту байку, курсант, — тогда поднеси бедной старушке стаканчик-другой. — Она ухмыльнулась, показав ряд блестящих металлических зубов. Порывшись в карманах драного, залитого маслом комбинезона, она выудила красноватый предмет, очертаниями похожий на сигару, обгрызенный с одного конца. Откусив
— Господи, сколько воды утекло с тех пор! — голос парня звучал приглушенно. Они подошли к двойным дверям отсека в ангаре. — Десять лет прошло? Вы ничуть не изменились.
— Не льсти мне, сопляк, это ни к чему, и, если хочешь знать, я четырнадцать лет… — Шипение закрывающихся дверей заглушило последние слова фразы. И тут как будто ночной хищник, до сих пор скрывавшийся в тени, внезапно выскочил на свет.
Сжимая в руках небольшой рюкзак, парень со сверкающими глазами бросился к воздушному шлюзу и принялся лихорадочно подбирать шифр к системе блокировки. Спустя несколько минут шлюз нехотя открылся, и он тут же нырнул внутрь корабля и растворился в темноте.
Внутри грузового отсека было холодно, вдоль переборок тянулись ряды клеток, соединенных ремнями и привинченных к корпусу. Парень метался в поисках укромного места, слыша поскрипывание креплений. В конце концов он примостился между рядами, подложил вещмешок под голову и постарался расслабиться. Из полузабытья его вывел грубый, невнятно бормочущий что-то голос. Молли Хасковин, уже изрядно выпившая, ввалилась в шлюзовую камеру и с нескольких заходов открыла кабину пилота. Карабкаясь на рулевой мостик, она не смолкая бубнила что-то себе под нос. Шлюзовая перегородка осталась открытой, и парень слышал, как скрипит пилотское кресло. Несколько минут он вглядывался в слабое мерцание лампочек на рулевом мостике. Потом в напряженной тишине раздался какой-то непонятный, пугающий скрежет, а минуту спустя он чуть было не рассмеялся в голос, догадавшись, что этот ужасный звук не что иное, как храп Молли Хасковин.
Через час он вскочил, разбуженный протяжным стоном, и потер опухшие, словно засыпанные песком глаза.
— Ууууу… черт, — доносились до него страдальческие стоны, — да где же таблетки от похмелья? — Она перерыла все в поисках лекарства. Хлопали дверцы, с грохотом летели на пол какие-то предметы. — Чертов отходняк, чертов мальчишка, чертовы пилюли… Господи, гореть тебе в аду, да где же они?.. Ааааааа…
Потом было слышно, как Молли всухую глотает таблетки. Когда она начала задраивать люки, он отступил в глубину темного отсека. Силуэт ее промелькнул между клетками, совсем рядом, затем дверцы пилотской кабины со свистом захлопнулись. Возмущенно взревели допотопные гиперсветовые двигатели. Его бросило в дрожь скорее от волнения, чем от холода, и живот схватило, когда корабль, преодолевая гравитационный колодец, стал нехотя пробиваться сквозь околопланетный атмосферный слой.
Он не ожидал такой стремительной смены «верха» и «низа»: пол вдруг накренился и стал стеной. Беспомощно передвигаясь на четвереньках, он налетел плечом на переборку и был нокаутирован свалившимся невесть откуда рюкзаком. Нос онемел от боли, из глаз брызнули слезы, но он успел схватить рюкзак и постарался принять позу поудобней. Не успел он подумать о том, долго ли ему еще лежать втиснутым между клеток, как вдруг звук изменился: гравитационные двигатели заработали в новом режиме. Едва он осознал случившееся, как «верх» и «низ» перемешались окончательно. Гравитационное поле исчезло, и ставший вдруг невесомым незадачливый «заяц» кубарем покатился по трюму. В отчаянии он пытался ухватиться хоть за что-то, смутно предчувствуя новое столкновение с рюкзаком. Когда лямки опутали голову, он судорожно вцепился в мешок и, перекувырнувшись, рухнул на клетки. Ноги застряли между креплениями, он дернулся всем телом, и мешок отлетел в сторону. Сильная боль пронзила
Люк пилотской кабины со свистом распахнулся. Молли Хасковин всматривалась в глубину трюма. Лицо ее, обрамленное седыми волосами, скрывала тень, но даже в полумраке Джейсон разглядел ярость, исказившую ее лицо, как только она заметила беспомощно болтающееся тело.
— Какого дьявола! Ну-ка, живо давай сюда!
— Не могу, — простонал он, тщетно пытаясь распутать ремень, удерживающий его ноги. — Я застрял.
— Будь ты неладен! — проворчала она и с удивительной сноровкой поплыла по отсеку. Перелетев к противоположной переборке, она приземлилась на все четыре конечности, словно белка, и проворно перебралась через ряды клеток. Потом без особых церемоний выдернула парня из силка и так же ловко отпрыгнула обратно к шлюзу, потянув его за собой за ворот рубашки.
Перебравшись в шлюз, она задраила люк, и тут же в корабле автоматически включился режим искусственной гравитации. Джейсон рухнул на пол и, стоя на четвереньках, начал прислушиваться к бульканью у себя в животе. Молли пнула его ногой, заставив принять сидячее положение.
— Кто ты такой? — приступила она к допросу. Он поднял голову и увидел глаза, сверкающие на суровом, словно выдубленном лице.
Сердце его учащенно билось. Ему удалось! Он сумел вырваться с планеты, покончить с нудной, изматывающей однообразием службой в отсталом агромире, где в будущем его ждала только грязь на полях агропредприятий и фермерских хозяйств, в которой он увязал бы все глубже и глубже. Долго лелеял он свою мечту и вот теперь, когда она сбылась, пусть и не совсем так, как ему представлялось, ощущал себя отчаянным храбрецом. Наверняка он потряс извозчика этой старой колымаги своей отвагой и удалью.
— Мое имя — Джейсон Таботт, — с гордостью отрекомендовался он, расправив плечи.
Повисло неловкое молчание. Молли какое-то время внимательно рассматривала его.
— Ну, и что дальше?
— Как что? — Он лихорадочно соображал, что у нее на уме.
— Какого рожна тебе нужно на моем корабле? — В голосе ее звучали издевательские нолей, так хорошо знакомые ему по общению с руководством агропредприятий. Как будто перед ней был обычный работяга. Это уже задело не на шутку.
— Я хочу быть пилотом, — объявил он с вызовом.
Выражение ее лица стало чуть менее свирепым, ему показалось даже, что она вот-вот улыбнется.
— Значит, хочешь быть пилотом? — повторила она уже почти дружелюбно. — И потому залез в это старое, ржавое корыто. А получше корабля ты не мог себе найти, мальчик?
— На других кораблях я не справился бы с системой блокировки, — объяснил он с явным смущением.
— Понятно. А теперь слушай меня. Наверняка ты рассчитывал встретиться с немного сумасбродной, но в сущности доброй старушкой, которая, под впечатлением от твоего подвига и приятной наружности, возьмет тебя под крылышко и научит премудростям летного дела. Так ты рассуждал?
Теперь уже не оставалось сомнений — над ним просто потешаются.
— Ну, не совсем так… Я ведь не какое-нибудь дитя несмышленое… — стыдливо промямлил он.
— Бьюсь об заклад, дома ты тоже был крутым парнем, наверное, проносился перед самым носом чужого корабля на своем одноместном скутере или что-нибудь в этом роде.
— У меня был корабль «Стрела — 4», и рокерством я никогда не занимался. А пилот я неплохой, можете попробовать меня в деле.
— Ах, попробовать? — повторила она мягко. — Значит, попробовать в деле? — Молли сгребла его в охапку и рывком поставила на ноги. — Да я просто выкину тебя из корабля через шлюз. — Она поволокла его к овальному люку. Парень упирался, уже не на шутку испугавшись. Но ни солидный вес, ни мускулы, накачанные летом на полях, не спасали — люк неумолимо приближался.