Создана для любви
Шрифт:
– С сегодняшнего дня мы будем ужинать у вас в комнате, – объяснил граф, многозначительно поглядывая на кровать. – Так мне не придется далеко ходить за удовольствиями. Любовницу вообще нельзя выпускать из постели, особенно такую волнующую, как вы.
Усмехнувшись собственному остроумию, Адам с аппетитом принялся за ужин, не обращая внимания на испепеляющие взгляды, бросаемые Алексой в его сторону.
Девушка ела молча, бессильно злясь на унизительность положения, в которое ее поставили. Когда ее отпустят домой, весь Лондон будет знать: она была любовницей Адама Фоксворта, графа Пенуэлла. Что подумает Чарльз? Не откажется ли он от нее? Если он любит ее настолько сильно, как говорил, это не остановит Чарльза, осторожно заключила Алекса.
После того как остатки ужина убрали, Адам предусмотрительно велел приготовить Алексе ванну. Девушка упиралась, когда он устроился в кресле, намереваясь наблюдать за ее купанием, но в конце концов Адам настоял на своем, и его скрытые в тени глаза следили за ней, пока она мылась. Граф хранил молчание, ни единый его мускул не дрогнул, пока Алекса не потянулась за полотенцем и не встала из лохани, порозовевшая, сияющая от горячей воды. Тогда его мышцы вдруг сжались и он встал с кресла с немой грацией крадущегося тигра.
Взяв у Алексы полотенце, Адам принялся вытирать ее мокрое тело, уделяя внимание местам, интриговавшим его больше всего. Когда граф отбросил полотенце, Алекса попыталась схватить халат, но он остановил ее руку, поднял девушку над полом и понес в постель, до сих пор не убранную после их предыдущей ночи любви.
– Я еще не насытился вами, сударыня, – сказал он, саркастически улыбаясь. – Меня не всегда обслуживают такие соблазнительные любовницы. В последующие недели я намереваюсь использовать вас часто и регулярно. Думаю, Чарльз будет мне благодарен, когда я верну вас ему.
– Он убьет вас! – выпалила Алекса, твердо намереваясь бороться с чарами, которыми граф оплел ее чувства. – А если не он, так мой отец!
– Сначала им придется меня найти, – весело усмехнулся Адам. – К тому времени я буду далеко от английских берегов.
– К какому времени, Адам? – спросила Алекса, в глазах которой заблестели выступившие слезы. – Когда вы меня отпустите?
– Когда буду готов, сударыня, когда буду вполне готов, – лаконично ответил он и с преувеличенной медлительностью стал наваливаться на ее гибкое тело.
– Вы ведь даже не хотите меня, Адам, – удрученно проговорила Алекса. – Жажда мести – мощное чувство. Осталось ли в вашем сердце место для других эмоций?
– Не впутывайте сюда мое сердце, Алекса, – огрызнулся Адам. – Я никогда добровольно не отдам его женщине. Но это не значит, что я не смогу наслаждаться вами, пока мы вместе. Жажда мести нисколько не умаляет моих способностей в постели, равно как и скрепление брака не требует сердца, для него нужен только…
– О, вы омерзительны, – гневно оборвала его Алекса и густо покраснела.
– Верно, – добродушно согласился он. – Но если вы не будете забывать, что находитесь здесь с одной-единственной целью, мы отлично поладим. А теперь, сударыня, если вы сделаете одолжение и помолчите, я продемонстрирую вам, на что способен без сердца.
В конце концов Алекса подчинилась, и Адам снова доказал ей, что он виртуозный, внимательный и неотразимый партнер. Пока они занимались любовью, спутанные образы роились в уголках сознания Алексы. Граф Пенуэлл превращался в Лиса, нежного, ласкового, испепеляющего всякое сопротивление изысканным обольщением рук и губ. Но, открывая глаза, Алекса видела всего лишь Адама: рыжевато-каштановую гриву, серебристо-серые глаза и жесткое, неумолимое лицо.
Наконец его руки развели ей бедра, и она, расслабившись, закрыла глаза, каждым нервом, каждым фибром сосредоточившись на волнах диких прекрасных ощущений, захлестывавших ее в ожидании момента, когда Адам наполнит ее собой. Не в состоянии думать, она могла только реагировать.
Когда Алекса уверилась, что погибнет от сладкого томления, Адам взял ее пылко и неистово, врываясь все глубже и глубже, пока не освободил их обоих взрывом опустошающего экстаза.
Проснувшись следующим утром, Алекса обнаружила, что Адам исчез. И не только из ее постели. Суровая Хильда сообщила: хозяин уехал на рассвете, ни словом не обмолвившись, куда и зачем.
Графа не было десять дней, и по возвращении он ничем не намекнул, где пропадал. В его отсутствие Алексу стерег здоровяк по имени Кертис, который сказал, что живет в деревне неподалеку. С виду он был простым человеком, только слепо преданным своему хозяину. Похоже, Адам успешно отсек ей все пути к бегству, и пока он ее не отпустит, она будет в полном его распоряжении.
После возвращения в замок Адам продолжил начатое, каждую ночь занимаясь с Алексой любовью, чаще всего нежной. Но бывали и другие дни, когда он брал ее грубо, словно хотел напомнить, что для него она всего лишь дочь человека, которого он ненавидит больше всех.
В конце первого месяца пребывания в замке Пенуэлл Алекса попросила ее отпустить.
– Рано, Алекса, – холодно ответил граф. – Удовольствие, которое дарит мне ваше тело, еще слишком велико, чтобы отпускать вас. Только когда вы наскучите мне, сударыня, вас отошлют обратно, не раньше.
Сказав это, граф принялся осыпать ее такими ласками, что у нее голова закружилась от растерянности.
После она осмелилась спросить:
– Если вы так ненавидите меня, то почему занимаетесь со мной любовью так… чувственно?
Алекса восхитительно зарделась от собственной дерзости, но по какой-то странной причине ей важно было узнать ответ.
– Вы неправильно меня понимаете, Алекса, – сурово ответил граф. – Я хочу навредить вашему отцу, а не вам. Вы всего лишь орудие моей мести. Дурно обращаться с женщинами не в моем характере. Я пытался. Господь свидетель, я пытался взять вас бездушно, не думая о ваших чувствах. Но это шло вразрез со всем, чему меня учили. Даже шлюха не заслуживает такого обращения. Если я предпочитаю заниматься с вами любовью, а не насиловать вас, вы должны быть благодарны, а не выяснять причины моих побуждений.