Создана для любви
Шрифт:
Берясь дрожащими пальцами за массивное медное кольцо, Алекса чувствовала, что все ее хрупкое тело отчаянно лихорадит. Почему ей так страшно? – спрашивала она себя. Она пришла домой, и отец, безусловно, будет рад увидеть ее живой и здоровой. Постучав три раза, Алекса отошла от двери и стала ждать.
Через несколько минут дверь приоткрылась и на пороге показалась приятная пожилая женщина, одетая в черное платье с пышным белым фартуком, который так сиял чистотой, что резало глаза. Седые волосы женщины были собраны в аккуратный узел, а темные
– Попрошаек кормят с заднего входа, – беззлобно сказала она и хотела уже закрыть двери.
– Мэдди, стой, это же я! – в смятении вскричала Алекса. – Я вернулась домой!
Экономка узнала госпожу, как только услышала ее голос.
– Ах, миледи Алекса! – воскликнула она, закрывая фартуком лицо. – Вы вернулись!
Алекса вошла в дом, закрыв за собой двери, после чего заключила рыдающую Мэдди в объятия. Мэдди служила у них экономкой, сколько Алекса себя помнила, и старалась по возможности заменить ей мать. Когда отец Алексы был чересчур занят, Мэдди окружала наполовину осиротевшего ребенка любовью и пониманием.
– Я дома, Мэдди, – вполголоса утешала Алекса. – Не убивайтесь так, со мной ничего плохого не случилось.
– Но записка, миледи! В записке, которую получил ваш отец, говорилось, что вас… вас…
– Мы поговорим об этом позже, Мэдди, – сказала Алекса, осознавая всю жестокость Адама. Очевидно, в своей записке Джону Эшли он ясно изложил, как намерен поступить с его дочерью. – Сначала мне нужно поговорить с отцом. Он дома?
Джон Эшли стоял вверху лестницы, глубоко возмущенный тем, что в прихожей шумят и отвлекают его от работы. Все еще красивый и подтянутый в свои сорок пять, он часто выказывал вспыльчивость и склочность, державшие слуг в страхе. С Алексой он редко обнаруживал эту сторону своего характера, но в кругу его общения за ним закрепилась репутация человека, способного жестоко отомстить, если кто-то перейдет ему дорогу. Для короля Георга Эшли был незаменим, ибо всегда быстро и беспощадно расправлялся с врагами страны и монарха. В его крепком теле не было места состраданию.
За исключением разве что дочери, Джон Эшли ни к чему и ни к кому не выказывал сильных чувств. По крайней мере так было последние восемнадцать лет. И не будь Алекса столь любящим и послушным ребенком, его отношение могло бы стать совсем иным. Разделавшись с любовником жены, Джон Эшли из года в год внимательно высматривал в дочке любые проявления предательской натуры супруги. Однако, к счастью, девочка росла в отцовской тени, ничем не выказывая, что может превратиться в такую же блудницу, как ее мать. То есть до сих пор не выказывала.
– О, сэр Джон! – радостно воскликнула Мэдди. – Леди Алекса вернулась!
Сэр Джон недоуменно уставился на хрупкую фигурку, одетую в грязную белую рубашку и штаны, и на стянутые мятой косынкой длинные черные косы.
– Алекса, это в самом деле ты? Что ты здесь делаешь?
Алекса собралась было броситься в объятия отца, но, услышав его слова, застыла будто вкопанная. Ее васильковые глаза сделались огромными от растерянности. Она только и могла, что смотреть, как отец медленно спускается по лестнице. Когда он остановился перед ней, девушка ахнула оттого, с каким презрением он обвел взглядом ее стройную фигурку.
– Отец, что случилось? Ты не рад меня видеть?
– Я надеялся, что тебе хватит совести не возвращаться.
– Я… я не понимаю.
– А вот я слишком хорошо понимаю, где ты была и в кого превратилась. Записка твоего любовника объяснила все предельно ясно. Подумать только: моя дочь стала шлюхой для отродья Мартина Фоксворта, человека, из-за которого умерла твоя мать!
– Моя мать? Ты говорил, что моя мать погибла в результате несчастного случая.
– Так и есть. Она погибла в результате несчастного случая, который сама себе устроила. Когда я убил ее любовника, она свела счеты с жизнью. Они хотели сбежать вместе. Фоксворт говорил, почему я убил его отца?
Ошеломленная Алекса кивнула.
– Говорил.
– Твоя мать утверждала, будто любит его. Она хотела забрать тебя и уехать с ним. Я пригрозил, что скорее убью их обоих, чем допущу это. Фоксворта я таки убил, и, надо сказать, довольно искусно. Кто знает, возможно, я бы и мать твою лишил жизни, если бы она не струсила и не убила себя сама. Она бросила тебя, Алекса. Бросила, потому что не хотела жить без своего любовника. А теперь тебя, мою единственную дочь, растлил другой Фоксворт. Ты мне отвратительна!
– Отец, вы должны знать, что я уехала с Адамом не по своей воле! Меня забрали силой и заставили подчиниться, чтобы один человек мог удовлетворить свою жажду мести. Я была всего лишь орудием, с помощью которого Адам Фоксворт добился цели. Вы не можете винить меня, ведь я не повинна ни в каких злодеяниях.
– Все эти годы я старался воспитать из тебя благопристойную молодую женщину, – холодно проговорил сэр Джон, – невзирая на то, что твоя мать была потаскухой. И каков результат? Ты доказала, что вы обе из одного теста. Ты позволила развратить себя мужчине, имя которого я имею основания ненавидеть больше всего на свете. Ты таяла в его объятиях и кричала в экстазе, когда он тебя касался?
Алекса покраснела. Знает ли отец, как близко он подошел к истине?
– Все было не так! И что мне оставалось делать? Покончить с собой?
– Да! – взревел сэр Джон, несмотря на громкое «Ох!», сорвавшееся с губ Мэдди. До сих пор экономка беспомощно молчала, слушая, как ее наниматель распекает дочь. – Именно так поступила бы любая порядочная женщина. Она предпочла бы лишить себя жизни, чем подчиниться. И как вообще Адаму Фоксворту удалось похитить тебя с твоего же собственного бала у нас под носом? Как он попал к нам в дом?
– Так вы не знаете?
– Не знаю чего?
– Что Адам Фоксворт – это лорд Пенуэлл. Вы сами пригласили этого человека к нам в дом.
Порция отборной брани обрушилась на голову Алексы.
– Я пригласил эту гадюку в дом? Откуда мне было знать, что этот чертов колонист и есть Адам Фоксворт? Теперь уж я прослежу, чтобы его поймали и повесили. Король меня в этом поддержит.
– Поздно, отец. Адам уже покинул Англию. Его дело сделано. Уверена, ни вы, ни я никогда не увидим его снова.