Создатель балагана
Шрифт:
Все эти мысли пролетели в голове Корпса в один миг. Он быстро отвязал себя от переборки и намотал ремень на кулак. Медленно шагнув за спину капитана и хорошенько размахнувшись, мошенник ударил Малыша Биллиса в висок. Тот в последний момент что-то почуял и начал разворачиваться, но не успел. Одарив Корпса мутным злобным взглядом, капитан рухнул Юлиусу под ноги. Тот сглотнул, заметив, что Биллис до сих пор сжимает в руке нож – если бы что-то пошло не так, то Корпс обагрил бы палубу своей кровью еще до нашествия пиратов.
Затем мошенник
– Мы сдаемся! – все поняв, закричал тот, призывно размахивая руками. – Не убивайте нас!
«Смерть Эгея» подошла на всех парах, лихо развернулась, и суда столкнулись боками с громким хрустом. Пираты быстро перекинули через борт несколько абордажных трапов, а с нижней палубы, из отверстий для пушек, вылетели один за другим три громадных гарпуна и вонзились в дерево.
Палуба под ногами у Юлиуса накренилась. Корабль застонал, будто чувствовал боль от железа под деревянными ребрами и отчаянно не хотел погибать. «Не зря ты сбежал, дружище», – вспомнил Юлиус про крысенка и искренне позавидовал зверенышу. Далекий кракен уже казался вовсе не таким опасным, как пираты, которые озверели от долгой погони.
Капитан обычно покидает корабль последним, но Биллиса утащили на «Смерть Эгея» самым первым, даже не потрудившись связать бесчувственное тело. Юлиуса кольнуло чувство вины, но лишь на секунду. В моменты, когда надо заботиться о собственной шкуре, он становился на редкость толстокожим. Чем она толще, тем легче заботиться.
Пираты быстро избавили сдавшихся матросов от оружия и пинками и угрозами стали перегонять по трапам к себе на корабль. Корпс, не дожидаясь лишнего приглашения, сам быстро перебрался на «Смерть Эгея» и покорно встал в шеренгу пленников.
– Эй, обыщите трюм и нижнюю палубу! Негоже, если там кто-то останется – потонут ведь.
– И нам не достанутся. Будет сделано!
Услышав этот обмен фразами, Юлиус окончательно успокоился – вопрос о сохранении жизни уже не стоял. Значит, можно было спокойно подумать о менее насущных вещах вроде скорого побега.
Но океанида Тихе, по-видимому, не исчерпала еще весь арсенал случайностей и совпадений, предназначенных на сегодня Юлиусу Корпсу, поэтому обдумать побег не удалось.
Сначала на палубу вытолкали отчаянно сопротивляющихся кочегаров, которые не знали о «всеобщем» решении сдаваться. В ходе короткой, но яростной стычки двое из них были тут же зарублены. Что до пиратов, то один полетел за борт, а другой удивленно уставился на кровавые обрубки вместо пальцев на своей правой руке и взвыл, как раненый морской бык.
Последний оставшийся в живых кочегар, яростно отстреливаясь, чуть не попал в голову Юлиусу и снес половину уха стоящему рядом с ним матросу. Однако мошенник даже не успел прийти в ужас от возможной встречи с Хароном, которая была так близка, и толком не обрадовался тому, что избежал ее. К тому времени на палубу «Танцующего» из носового люка выбрались еще два пирата с трофеями, в числе которых была торба Юлиуса. Прибавилась еще одна забота. Сбежать и так не слишком просто, а уж сбежать, забрав предварительно свои вещи, и вовсе невозможно.
«Смотря для кого невозможно…» – подумал Корпс, но не смог развить мысль. Он бросил взгляд на палубу покинутого судна и застонал сквозь сжатые зубы. Зажмурился. Осторожно приоткрыл глаза, надеясь, что увиденное было горячечным бредом, что немудрено после такого дня.
Но видение не исчезло. Из трюма выбирался причитающий на все лады, красный, толстый и испуганный Гераклид.
«Гермес, скажи, вот ОН тут что делает? – мысленно возопил Юлиус. – Он преследует меня? Это наказание богов или галлюцинация от наступившего сумасшествия?»
Тем временем «галлюцинация», с трудом перебравшись по узкому трапу с корабля на корабль, устремилась к мошеннику с обиженным криком и распростертыми объятиями.
– Это все? – спросил Юлиус, подняв глаза к небу.
– Нет, не все, – раздался голос него за спиной.
«Приплыли», – обреченно подумал мошенник.
Глава восьмая.
Пленники и порты
Так уж получалось, что некоторые голоса Юлиус Корпс запоминал разом и на всю жизнь. Некоторые из них были связаны с женщинами и имели оттенок романтики. Иные рисовали приятные картины из прошлого, как, к примеру, голос Фавна. Ну, а некоторые голоса повергали Юлиуса в состояние дикой ярости.
Таким и был голос Диоса Парокла, раздавшийся за спиной.
– Кого я вижу, – продолжал меж тем разглагольствовать «победитель Януса». – Это же великий предсказатель, Юргелио Корсо, он же Юлиус Корпс. Ну, предсказатель, смекаешь, что ждет тебя впереди?
Мошенник повернулся, посмотрел на наглое и ухмыляющееся лицо Диоса и, несмотря на бушевавшую внутри злобу, смолчал. Выражение спокойной уверенности всегда раздражает упивающихся своей силой и положением.
«Буду молчать и бездействовать. Молчаливый и покорный Юлиус Корпс. Зато живой. И здоровый. И продумывающий план мести. Один раз я уже обыграл его, так что смогу сделать это снова», – такие мысли пронеслись в голове мошенника.
– Что такое, боишься? – Парокл усмехнулся и похлопал Юлиуса по плечу. – Я забираю этих двоих!
Он ткнул пальцем в Аквуса и Корпса, еще раз плотоядно улыбнулся и с независимым видом направился куда-то дальше. Вернее – хотел направиться. Потому что теперь уже за спиной Диоса Парокла кто-то заговорил. Юлиусу он был не знаком, но мошенник сразу подумал, что теперь-то уж точно не забудет этот тихий и вкрадчивый голос, похожий на тихий рык хищного зверя.
– Я так понимаю, на этом корабле мое мнение уже не учитывается?