Сожгите всех

Арно Жан Жорж

Мадам Ронди кивнула и разрыдалась. Позднее она узнала, что ее мать нашли с телефонной трубкой в руке! Старая женщина, наверно, хотела вызвать пожарных до того, как и ее захватило пламя.

— Извините мой вопрос, — проговорила Клер нетерпеливо, — но не болели ли ваши родители в последние дни?

Муж кивнул, хотел дать жене возможность высказаться, но она не смогла говорить.

— Да, — подтвердил он. — У них было какое-то желудочное заболевание... Доктор Рэйно заходил к ним, но он уже стар и лечил их древними средствами, висмутом, еще чем-то... моя

теща была очень обеспокоена, так как ее рвало кровью... Мы как раз собирались приехать с детьми на рождество... Она волновалась, выздоровеет ли.

— Отчего, по ее мнению, она заболела?

— Они думали, что съели что-нибудь неподходящее...

— Они ничего не говорили о воде?

— Нет, ничего.

— А пили они воду из-под крана? Мужчина чуть улыбнулся:

— Минеральная вода была для них как лекарство...

Присоединивппдася к ним Пишю терял терпение:

— Главное, чтобы мы проявили единодушие и твердость, отвечая на предложения страховой компании. Знаете, что они сделают? Они будут вступать в контакт с каждым по отдельности. Надо, чтобы они приняли нас всех вместе и никого не сбили с толку.

Клер достала сигареты, перехватила возмущенный взгляд мадам Ронди, но все же закурила.

— Вы были здесь в эту ночь? — робко спросил мсье Ронди.

— Да...

В очередной раз Клер начала свой рассказ: больной муж, шум мотора, а потом дождя, затем пожар. Она говорила о корове, бежавшей за ней:

— Огненный шар. Она могла меня догнать, сбить с ног и упасть на меня.

— У Сегэнов было еще три коровы. Летом их пасла старая тетка Сегэнов, которая жила вместе с ними. Все погибло, сгорело, все...

— Спрашивается, что им понадобилось здесь с этой огромной цистерной? — крикнула вдруг мадам Ронди. — Да, спрашивается. Разве нет другой дороги? А грузовики Бортелли, думаете, шли в объезд? Никогда! Они отравляли жизнь моим родителям.

— Ну, полно, — сказал ее муж, — и грузовики сгорели. Говорят, пожар устроили экологи...

— Правильно сделали, — сказала жена. — Он наказан...

— В этой трагедии он ни при чем, — заговорил Пишю. — Знаете, нам придется иметь дело с сильным противником. Нефтяная компания утверждает, что автоцистерна была украдена... Вот если эту ужасную оплошность совершил бы ее шофер... Но страховая компания начнет к этому придираться, и нам трудно будет отстоять свои права. Надо нанять адвоката.

— Да, — сказал мсье Ронди, — надо.

— А этих похитителей никто не ловит! — возмутилась его жена. — Теперь за ними уже не охотятся. Это преступники... Да, преступники, и им следовало бы отрубить голову!

— Ну-ну, — сказал муж, — не волнуйся так... Пишю заговорил о похоронах, которые должны были состояться на следующий день. Будет восемь катафалков, сказал он. И наверняка много народу. Он, казалось, сожалел, что родные Пьера увезли его гроб.

Клер пожала всем руки, вернулась к машине. Неподалеку остановился «пежо-504», из него вышел молодой мужчина.

— Мадам Давьер, я Фарнье из «Дофине»... Вы единственный свидетель этой трагедии. Я вчера

звонил вам и вашей матери...

— Я была не в состоянии принять вас, — сказала Клер.

— Я только что из жандармерии. Они ждут вас, чтобы записать ваши показания...

Клер не отвечала, и он перехватил ее взгляд, устремленный на жандармов.

— Вы удивлены?

— Да, удивлена, — ответила она.

— Я думаю, не видят ли они связи между обоими пожарами: на лесопильне и этим...

Клер перевела взгляд на него.

— Вы думаете, что этот бензин предназначался лесопильне?

— Не я, а, возможно, они. Я ничего об этом не знаю. Тут в районе было несколько левацких вылазок.

— Ваша газета не слишком нежно с ними обходится, — сказала Клер. В тоне ее не было язвительности.

Репортер, казалось, не рассердился на нее за это замечание.

— Я помню статьи, опубликованные во время Мальвиля в июле прошлого года... Я находилась там, и мне было не совсем понятно то, как вы интерпретировали факты.

— Согласен, — произнес он с полуулыбкой. — Но, может, вы мне расскажете о том, что пережили.

— Ищете сенсацию? Я еду в жандармерию.

— Я подожду вас... Вы ведь расскажете мне об этой ужасной ночи?

Клер не ответила и направилась к своей машине, но, сев за руль, не сразу включила мотор. Она чувствовала себя очень усталой. Обернувшись, она увидела, что Фарнье, журналист, наблюдает за ней из своей машины. Рядом с ним сидел какой-то усач, наверняка фотограф.

Нервничая, Клер с грехом пополам развернула машину и выехала на дорогу. Меньше чем через километр с правой стороны она совершенно случайно обнаружила водоем, из которого снабжался поселок. Если бы туман был таким же густым, как в прошлые дни, она бы его, конечно, не заметила. Клер остановилась на обочине и вышла из машины. «Пежо» журналиста обогнал ее, и усач обернулся.

Резервуар находился внизу в углублении склона, по которому проходила дорога, делающая в этом месте крутой поворот. Клер спустилась и увидела, что водоем совершенно пуст. Труба, которая выходила из каменной кладки, наверное, прямо из источника, замерзла. Обычно кто-то из жителей должен был регулярно чистить ее отверстие. Но почему водоем опустел? Может быть, оттого, что все коммуникации поселка были разрушены? Рядом находился фруктовый сад, о котором говорил Пьер. Сад был огромный. Но Пьер забыл, что в декабре за деревьями не ухаживают. Разве что яд успел проникнуть через землю в источник.

Клер поднялась по склону, заметила неподалеку машину журналистов. Они, должно быть, гадают, чем она занимается. Эта слежка привела ее в ярость. Но «пежо» удалился до того, как Клер приблизилась к нему.

В жандармерии ее провели в кабинет начальника, и тот сразу же явился, застегивая ремень.

— Благодарю вас за то, что вы пришли добровольно...

Клер страшно не понравилась эта формулировка. Как будто она была преступницей, которую разыскивали.

— Вы дадите показания, а кто-нибудь из моих людей отпечатает их на машинке.