Сожженные мосты
Шрифт:
— Вали, расскажи, что произошло? — попросил я, когда шофер припарковал машину около ограды посольства, не заезжая внутрь.
— Это бандиты, эфенди… — шофера потряхивало, — бандиты.
— Какие бандиты?
— Бандиты. На мотоциклах. Стреляют в полицейских. Трах-тарарах — и газу. Попробуй догони.
— А зачем они это делают?
Такой простой вопрос поставил моего водителя в тупик.
— Не знаю, эфенди, — наконец сказал он, — они бандиты, и это всем известно.
В этот момент я принял окончательное решение.
— Послушай,
Вали помертвел лицом.
— Вы меня увольняете, эфенди?
— Нет, Вали, нет. Не беспокойся об этом. Просто эта машина слишком заметная, понимаешь? Если и будут стрелять, то будут стрелять по ней. Поэтому я хочу купить что-то менее приметное, чтобы никто не знал, что это езжу я.
Вали немного подумал.
— Но, эфенди Искандер, я могу возить вас и на той машине, которую вы купите.
— Не нужно, Вали. Сделаем вот что. Ты будешь возить госпожу Марину, куда она попросит. Я сам скажу ей об этом. А если мне понадобится, чтобы ты меня куда-то отвез, — я извещу тебя об этом.
Сделав заговорщическое лицо, я достал из кармана пятидесятирублевую банкноту и вручил ее Вали.
— Все это не просто так, Вали. Я хочу, чтобы ты рассказывал мне каждый вечер о том, куда ездит моя жена, понимаешь? Эта история с графом Арено… Я ей, конечно, верю, но… ты же мужчина, сам понимаешь, женщинам никогда нельзя верить до конца.
Вали просветлел лицом, схватил банкноту.
— Я все понял, эфенди Искандер. Куда бы ни пошла Марина-ханум — я буду следить за ней.
— Нет, Вали, этого делать не надо. Если госпожа Марина увидит, как ты следишь за ней, — она поймет, о чем мы с тобой разговаривали, и обидится на меня…
— Но как может жена обидеться на мужа? — недоуменно спросил Вали.
— Может, и еще как. У нас другие законы, жены более самостоятельны и могут обижаться на мужчин. Иногда я завидую правоверным, ибо их жены слушаются вас беспрекословно. Но, увы, Вали, я не правоверный. И мне нужно только, чтобы ты запоминал, куда ездила моя жена, и потом рассказывал об этом мне. Если ты увидишь рядом с ней постороннего мужчину, графа Арено или кого-либо еще, как это уже было, — запомни и потом расскажи мне, как он выглядит и как госпожа Марина вела себя с ним. Ты все понял?
— Все понял, эфенди Искандер. Все сделаю!
Какого-либо серьезного разочарования по поводу того, что возить меня он больше не будет, Вали не высказал. Интересно, может, он и впрямь простой водитель?
…В здании посольства Кондратьев сначала принес мне на подпись кучу документов, потом кратко и по делу доложил о работе посольства и о шагах, им предпринимаемых. Двое нетрезвых русских устроили бузу и попали в полицейский участок — вытащили, засунули в самолет, депортировали на Родину. Следом пойдет записка, которая дойдет до местного полицейского чина в месте проживания этих обормотов, чтобы внимательнее присмотрелся. Бузить в пьяном виде, тем более в чужой стране — не дело.
У одного из поставщика труб, какого-то там товарищества, возникли проблемы — местный покупатель не расплатился. Выяснили — товарищество, купившее трубы, существует, направили официальное письмо на бланке посольства с просьбой вести себя честно и не задерживать оплату. Обычно это помогает.
Снова задержка с рефрижераторами — и самое главное — с рефрижераторами, поставляемыми по государственному заказу. Это уже не лучшим образом характеризует нас. Варфоломей Петрович лично звонил поставщику и прояснял отношения — там ссылались на нестандартные спецификации, но обещали «принять меры».
Вот такова работа посольства — девяносто процентов времени в дружественной стране Персии уходит именно на это — налаживание и развитие двухсторонних торговых связей. И это правильно, потому что двадцать первый век показывает — экономические связи удерживают страны вместе куда прочнее вассальных договоров. Да и толку от таких отношений гораздо больше, чем от тупого принуждения.
Наконец слово решил вставить и я.
— Варфоломей Петрович, нас обстреляли.
Он даже не удивился.
— Где?
— Недалеко отсюда.
— Кажется, я даже слышал. Не придал значения. Все целы?
— Целы. Варфоломей Петрович, что происходит?
Мой товарищ [134] по посольским делам долго думал, прежде чем ответить.
— Много чего здесь происходит. Попробую объяснить образно — если закрыть крышкой скороварку и поставить ее на огонь, то рано или поздно произойдет взрыв.
— Понял, — сказал я. — Варфоломей Петрович, я решил больше не ездить на «Руссо-Балте». Слишком приметная цель.
134
Здесь употребляется в значении «заместитель».
Кондратьев кивнул.
— Возможно, вы правы.
— Я хочу купить бронированный внедорожник. И водить его буду сам. Не посоветуете, где можно приобрести подобный транспорт?
Варфоломей Петрович взял листок бумаги, черканул адрес.
— Здесь. Не вы первый, не вы последний, ваше превосходительство, многие приходят к тому же решению, что и вы. Только мой вам совет — не покупайте «Егеря» или «Датсун».
— Почему?
— И тот, и другой закупает правительство. Будет печально, если вас с кем-то спутают.
Зазвонил телефон, я поднял трубку, послушал.
— Посол Северо-Американских Соединенных Штатов внизу. Видимо, решил отдать визит первым, не дожидаясь моего. Я должен что-то знать?
— Нет. Его зовут Джеффри Пикеринг. Он простой человек, да и задачи перед ним стоят такие же, как перед нами. Возможно, речь пойдет о долевом участии в модернизации нефтеналивных терминалов в порту Бендер Аббас. Это наш проект, и туда, на Аль-Фао, тянется труба из Междуречья, чтобы танкеры не заходили в залив, а грузились непосредственно там. Этот проект стопроцентно наш. Тяните время, в любом случае нам вряд ли стоит давать им хоть какую-то долю.