Созидатель
Шрифт:
Промчались годы юности моей.
Столбы перекосились верстовые,
И дни не выплывают из теней.
Разорванные годы на кусочки,
И брошены куда-то не туда.
Из кованной не вырваться цепочки,
Года мои, года мои – года.
Наотмашь по лицу ударит память,
Стирая все что было и что есть.
И те слова тебя уже не ранят…
Ты так оберегаешь свою честь.
Белой завистью злость
Белой
Злобой черною ложь.
Что мечтали сбылось?
Только быт не похож…
Ни на тот ветерок,
Что качает каприз.
И похоже порок,
Прижимает нас вниз.
И метелью года,
Отшумели давно.
Зубы сжав холода,
Наважденье одно.
Все вернулось назад,
Где погиб человек.
И гламурный парад,
Полированный век.
Одеянье одежд,
Обновила весна.
Только нет тех надежд,
Холод вместо тепла.
Пронесется бунтарь,
Ступа вслед за метлой.
Царь теперь и не царь,
И какой-то чужой.
Что возможно одним,
Не доступно другим.
Изменившийся мир,
Расползается грим.
И гримасами жизнь,
Кляксой жирной в тетрадь.
Нужно все изменить,
Предостаточно ждать.
Кому на кого пенять?
По полю бушуют блудни,
Ветра превращаясь в вихрь.
И топчут нещадно будни,
Сбивая уже своих.
Сажают… Сбивая краску,
Напудренные мозги.
Наденут на время маску,
Скрывая свои куски.
И тот, у кого их больше,
Отрыжку готов отнять.
Чем будет такое дольше…
Кому на кого пенять?
Раздумий лес…
Раздумий лес… И сосны, и дубы,
Вонзая в небо слаженные кроны.
И паутина сотканной судьбы,
Поверх голов величием короны.
Уносятся секундами шаги,
И шорохом едва касаясь слуха.
А по воде вчерашние круги,
И половодьем хлынула разруха.
Смывает все что было на пути,
И черное на белое меняя.
И как себя в том омуте найти?
Невидимая, злая и чужая,
Пришла, и поселилась здесь мораль.
Навязывая чуждые инстинкты.
Схватив за горло крепко пастораль,
И уводя с собою в лабиринты.
И выбраться потом уже нельзя,
Погибелью взъерошенное время.
И кружит вся основа от рубля,
И ждет, и твоего он отреченья.
Сгоревшая мечта
Сгоревшая мечта ещё дымит…
И там внутри тебя касаясь слуха,
Чуть слышно она что-то говорит.
В сознании опять одна разруха.
И огненные блики на стене,
Гримасами изъеденные раны.
Жизнь и судьба они там наравне,
Но им мешают эти тараканы.
Ползут назад… Туда куда нельзя,
Где счастье как мгновенье промелькнуло.
Из памяти стираются друзья,
Так глубоко… И что-то утонуло.
Сколько можно молчать?
Ожиданием лет ускользнули года,
Между пальцев твоих просочились.
Миллионы шагов мы прошли в никуда,
Всем богам так усердно молились.
Мир капустным ножом шинковали вчера,
Передел, передел – беспределом.
Искры вырвутся вверх от бессилья костра,
И погибнут в дыму угорелом.
Развели те мосты что пытались связать,
Реки в споре уже с берегами.
И не знаем теперь что нам нужно спасать,
Затоптали всю правду ногами.
И кричит за углом тот, кто может кричать,
И молчат… Тишину не нарушив.
Вы спросите себя, – Сколько можно молчать?
Тот уклад гак нещадно разрушив.
«Богатство не в деньгах. Богатство в людях. Вот где истинная власть, которую мы ценим. Это то, что убеждает нас направлять все наши ресурсы для развития индивидуальности, а также использовать богатство, которое дал нам Бог на службу нации», – Шейх Заид ибн Султан Аль Нахайян.
Легенда
Легенда исламского мира,
Отец вновь рожденной страны.
Созвездие в сердце кумира,
Ваятель арабской весны.
Прозорливый ум человека,
Умеющий все предсказать.
И правил он меньше полвека,
Но рай на земле смог создать.
В восторженных чувствах народа,
Живет благодарность к нему.
Рожденная в муках свобода,
Его предрешила судьбу.
И солнца палящая правда,
Суровые дюны песка.
Он вел в восходящее завтра,
Рукой доставал облака.
Гонимые горькие будни,
У той бедуинской реки.
Песчинка к песчинке… И люди!
И делал он все вопреки.
Оскалив зубы
Оскалив зубы тишина,
Из-за угла в прищур смотрела.
На зло бросаться без ума,