Шрифт:
«Если Аллах облагодетельствовал нас своими дарами, то первое, что мы должны сделать в угоду и благодарность ему – направить богатства на преобразование страны и творение добра народу. Мы построим общество, обеспеченное жильем, питанием, медицинским обслуживанием и образованием», – Шейх Заид ибн Султан Аль Нахайян.
Великий всадник!
Великий всадник!
Как символ солнечного света,
И жизни праведный огонь,
Души покоя, и рассвета.
Народу нёс в руках своих,
Стремлений искреннего счастья.
И думал только о других,
Страну избавив от ненастья.
Земную жизнь покинув он,
Там в небесах защитник правды,
Где совесть истинный закон.
Любовь людей… Такой награды,
Ни каждый может заслужить.
Отец родной тому народу,
Кому в достатке дальше жить,
И в мир нести его свободу.
Шейх Заид
И шейхи люди только он,
Поднялся так над лунным светом.
Ислам не знающий икон…
Он превратился там рассветом.
Парил… Взирая свысока,
Страну свою оберегая.
Его и там, и здесь рука,
От края той земли до края.
Пустыня превращалась в лес,
Деревьев листья шелестели.
И стал он нации Отец,
И люди счастья захотели…
И дал он каждому из них,
Свою любовь… Большой достаток.
Жизнь на земле его как миг,
И он привел её в порядок.
Созидатель Аллаха
Созидатель Аллаха – был на земле,
И выполнил миссию с честью.
И зло поджигал на арабском костре,
И сам удостоенный смертью.
К Творцу по приказу пришел на доклад,
И ангелы смерти дрожали…
Всевышний во славу высоких наград,
И там его все уважали.
Воистину гений кричали одни,
Великий – молчали другие.
И скромность его поджигала огни,
Слова говоря золотые.
Кто к вечному стремится
Кто к вечному стремится тот тогда,
Всю красоту земную понимает.
Сады растит и строит города,
И людям не притворно сострадает.
И в каждом шаге искренности день,
Любовь рекой в другие льется души.
И солнце счастье, радостна и тень,
В
Он светом проникает в каждый дом,
И разум наполняет чистотою.
Свершения его видны трудом,
И той неповторимой красотою.
Поверь мой Бог
Волшебных лет опустится закат,
И ангел смерти пригасит к Аллаху.
И обернувшись глянет он назад,
В его душе совсем нет места страху.
Он сделал все… И больше ведь нельзя,
Другие не продвинулись в стремленьях.
И где-то там останется земля,
В он еще находится в сомненьях…
– А может быть по скромности моей,
Я обделил кого-то? Не увидел,
И искренностью так любил людей,
Любовью вряд ли я кого обидел.
И в даль глядясь я многое познал…
Морской волной пустынного причала,
В другой стране блистал в руке кинжал,
А совесть моя с болью не кричала.
Зачем мне то… Ответственен я здесь,
И каждый отвечает там, где должно.
Я у себя не запятнал ведь честь,
Но на душе по-прежнему тревожно.
Возможно мир я мог бы изменить,
И войны прекратить, и эти склоки.
И люди на земле могли бы жить…
И справедливость вынесет уроки.
Огни близки, – лишь ангел прошептал,
– Волнение и трепет охватили.
К Аллаху на поклон попасть мечтал,
И вот его теперь к нему пустили.
И Судный День… Возможно есть и ночь,
Пройти ему как всем эти ступени.
И сам себе старается помочь,
Перед аллахом вставши на колени.
– Прости мой Бог! Не в грешности моей,
Моя вина что не успел я сделать.
Я не любил напутственных речей,
Тебе хочу лишь об одном поведать.
Порядка нет ещё там на земле,
Корысть съедает благородство в душах.
Горят живые люди там в огне,
И умирают неповинно в муках.
Цари, эмиры те и короли,
Не отвечают той всевышней воли.
Любви твоей не достаёт, любви,
И людям дать другой немножко доли.
Звериный след тропой дождя прибит,
Но там видны злодеев отпечатки.
– Позволь сказать, я вижу ты сердит,
Как разгадать народам те загадки?
Зачем война сменяема войной,
Живое выжигает беспощадно?
И кто стоит за названной ценой,
И барыши подчитывает жадно?