Сознание лейтенанта в лотосе
Шрифт:
Несмотря на то, что вертолет и вояки были без опозновательных знаков, я сразу узнал наших.
Офицер направился ко мне -- это был один из тех солдафонов, которых я видел в подземном бункере военной разведки.
На этот раз он представился:
– - Полковник Лучинский... Ваджрасаттва с вами?
– - А как же, в виде леденца.
Я показал пальцем на трюм.
Спустя десять минут мы с Камински уже сидели в здоровенной кабине вертолета и дули чай с шоколадом.
Биокибернетик пребывал пока в состоянии "мертвой царевны". Температура полутрупа, десять ударов сердца в минуту, еле
Похоже, задание родины выполнено. По-крайней мере, свою часть задания мы с Камински исполнили.
Камински вначале отдыхала на скамье напротив; поверх трофейного халатика на ней сейчас была здоровенная десантная куртка. На лице лишь какие-то остатки валькиристости: может, дело даже не в маске, а в душевном настрое -- ее и моем.
Затем Камински перебралась ко мне и села вплотную, пусть места свободного хоть отбавляй. Солдатики-то вообще играли в карты на другом конце кабины, а там и вовсе закемарили. Полковник подробно расспросив нас, тоже не показывался. Наверное, ему было неловко, что сам-то он ничего рассказать не может.
– - Спасибо, Дима, что отогрел меня.
– - А что ты разве не спала, когда я старался? Откуда ты вообще знаешь, что это был я, а не дедушка Мороз.
– - Дедушка Маразм. Да не спала я, хоть не могла пошевельнуть даже пальцем. Хреновое ощущение. И еще я думала, что кунфушники достанут меня и здорово потешатся. Знаешь, я не люблю быть пассивным объектом.
– - Я это заметил.
– - Пошли в кабинку стрелка.-- предложила Камински.-- Оттуда здоровский вид.
Мы поднялись по трапику в кабинку -- наполовину прозрачный фонарь, несколько правда загроможденный казенной частью турельного пулемета и свисающей лентой с самонаводящимися реактивными пулями калибра 12,7 мм.
Уселись на сидение, вращающееся вместе с кабинкой.
Вид и в самом деле был здоровский. Где-то внизу ворочалось холодное море и били заряды ледяной крупы. Но сейчас мы поднялись выше облаков и закатное солнце красило их верхнюю кромку в розовый свет, придавая им кажущуюся плотность матрасов.
– - Вот бы там поваляться,-- сказала Камински.
– - Давай не будем туда торопиться.
– - Ты знаешь, если честно, когда ты прижимал меня там в трюме, мне почему-то захотелось быть пассивным объектом.
– - Не забывай, что прижимал-то я тебе всего лишь к груди.-напомнил я, пытаясь разгадать, что у напарницы на уме. Замысел очередного убийства или?..
– - А еще как-нибудь можешь?-- подначила Камински и я уловил новые интонации в ее голосе.
– - Да я тебя боюсь, неохота связываться.
– - Не бойся, я снова семнадцатилетняя гимназистка.
– - Сигнал понял без СБС.
Действительно, почему нет? И в самом деле, Камински перестала излучать плотоядную сосредоточенность. Доспехи валькирии как будто треснули.
Я расстегнул молнию на ее десантной куртке, похожей на шкуру нерпы, потом пуговицы на мягком белом халатике, тогда она сама взяла мою руку и повела ее в интимные уголки своего тела. Те, конечно, были мне отчасти известны, но сейчас все было иначе и словно впервые.
Потом она раскрылась на мне как цветок и мы занялись старым древним делом, чему несколько мешала теснота и чертов пулемет. Ну и кисть мертвого голландца, внезапно вывалившаяся из кармана у Камински и как бы указавшая на то, что от прошлого так просто не отвяжешься.
Когда мы закончили, то просто сидели, обнявшись, щекой к щеке, и смотрели на последние мазки солнца, а потом на лунные игры по всей бескрайней облачной постели.
И я спросил:
– - Что из того, что я видел и вижу, является настоящим, а что фигней, мимиком, маской? Ты, наверное, знаешь лучше, чего там в меня накачивают.
– - Маскам не дано увидеть настоящие лица.
– - От философии меня всегда поташнивало. Тем более, если ее источала женщина. Ты мне суть давай, Камински.
– - А что конкретно тебя волнует, парень?
– - Ну, существовал ли на самом деле капитан Гайстих, который, кстати, возглавлял нашу группу?
– - Догадливый, черт.-- Камински улыбнулась без всякой хищности.-- Маску Гайстиха носило несколько разных людей. Последний, которого ты удачно разорвал на кусочки выстрелом из винтовки, был просто проводником. Существование персонажа по имени "капитан Гайстих" поддерживалось только для твоей пущей уверенности.
– - Кто же на самом деле командир группы?
– - Никаких командиров. Есть четкое ЗАДАНИЕ и надо его выполнить любой ценой; глупость или предательство командира -недопустимы; у каждого члена группы свой вектор, но сложение векторов должно привести к цели.
Казалось, от лица Камински заговорил какой-то сверхорганизм: Мать-Родина, Отец-Генштаб... И это мне не понравилось. Да, трудновато ей будет полностью очеловечиться.
– - В самом деле, четко... А Майк? Он-то существовал как единое целое?
– - Конечно, пока я его не пристрелила. Майк на самом деле был не только наркоманом, но и коренным амстердамцем, работавшим на кунфушников. Он единственный, кто уже бывал на объекте "Юнилевер". Наша разведка захватила его с полгода назад, провела перепрограммирование через глубокие нейроконнекторы -- и он начал как миленький работать на нас. Ты, кстати, слышал не его голландскую речь, а уже перевод-маску... В общем, стал он на нас работать, однако в родной обстановке мог быстро и спонтанно депрограммироваться со всеми вытекающими последствиями. Поэтому, после того как он выполнил свою задачу, его надо было поскорее ликвидировать. Под любым предлогом. Предлог нашелся, и я надеюсь, что он был серьезным.
Я хотел повыспрашивать у Камински, а кем же она является на самом-то деле; не была ли в натуре знакомой с Раджнешом Ваджрасаттвой -- но только успел раскрыть рот. А потом мой рот стал издавать крик.
Дело в том, что наш вертолет и два самолета сопровождения были атакованы звеном вражеских истребителей "Шеньян-27А". Как я слышал, эти летающие аппараты являются переделкой нашего самолета "МиГ-41" с волнопоглощающей поверхностью, который мы поставляли кунфушникам вплоть до их нападения. А на Севане меня, кстати, пытались отутюжить турецкие танки, что были лицензионными копиями нашего "Т-90".