Созвездие Хаоса
Шрифт:
Алла Мухина осматривала палисадник и сад сама. Катя ходила за ней как пришитая. Но что можно заметить, какие следы, когда кругом одна нескошенная трава, побуревшая от первых утренних заморозков палая листва, да сучья, изъеденные древесным грибком?
Солнце давно уже клонилось к закату, октябрьские сумерки прятались в облаках где-то над Большой Волгой, чтобы совсем скоро завладеть улицей Роз и ее окрестностями. Похолодало. Катя поплотнее запахнула тренч и расправила на шее свой пышный стебный шарф, который специально для поездки «в провинцию» повязала хипстерским узлом.
У палисадника, который хмуро обозревала Мухина, визжа тормозами, остановилась еще одна патрульная машина. Из нее выскочили
Следователь направился прямо в дом. А полицейский подошел к Мухиной.
– Муж снова приходил, – сказал он негромко. – Умоляет. Расплакался прямо в дежурке. Мы еле его успокоили с валерьянкой. Мы же ищем. С ног сбились.
– Мы уже закругляемся здесь, – ответила Мухина. – На краже я оставлю эксперта доделывать работу до конца и следователя. Остальные опять возвращаются в состав поисковой группы. Продолжаем, что начали. Я буду где-то через час. Надо допросить одного свидетеля. Сама этим займусь. А вы продолжайте. До темноты еще время есть.
Полицейский пошел в дом и через пару минут вернулся уже вместе с оперативниками. Они сели в машины и куда-то уехали.
Напряжение…
То, что Катя как радар уловила еще днем, никуда не делось. Все чего-то ждали. И дело было вовсе не в банальной краже из дома местной знаменитости, у которой пошуровал ловкий домушник.
Дело было в чем-то ином. Гораздо более серьезном.
В чем-то, чего ЭРЕБ – Экспериментально-рекреационная база – одновременно ждала и страшилась.
– Мне дежурный сказал утром – жена сбежала от мужа, – осторожно начала Катя заход издалека.
– Семейная драма. Он бы больше пил и скандалил.
По тону Мухиной Катя поняла: начальница ОВД не собирается посвящать ее – криминального корреспондента Пресс-центра – в это.
Во что?
– И сбежавшую жену ищет вся городская полиция?
– У нас тут свои правила поисков, – сухо ответила Мухина. – Не дело, когда люди исчезают. Даже после семейной свары, – и она сразу же перевела разговор на другую тему. – Я пешком до музея, здесь рядом. Хочу побеседовать с директрисой. Вы как? Со мной или останетесь в доме космонавта?
– С вами, я же о вас очерк пишу. – Катя прибавила шагу. – С паршивой овцы хоть шерсти клок.
– Что?
– Кража как отправная точка, с которой я начну статью, раз вы категорически не желаете говорить о себе. Напишу, как вы раскрываете кражу у космонавта. Только вы ее не раскроете.
– Если это пацаны – сегодня же раскроем. У нас здесь вообще-то воруют мало. Если только у дачников на реке. Было время, когда в городе вообще не было краж. Да и сейчас это редкость.
Они шли по улице. Через перекресток в направлении площади проехал автобус. Ползла пожилая супружеская пара интеллигентного вида. Ехали велосипедисты.
Впереди – приземистый особнячок, отгороженный от улицы роскошной клумбой.
– Космонавт ваш не особо всполошился по поводу кражи, – болтала Катя. – Я на десятках краж, наверное, побывала. Все потерпевшие в истерику впадают, некоторые начинают плакать, другие на полицейских орут. А Чеглаков просто – «привет, ну и бардак».
– Железные нервы, что вы хотите? – отозвалась Мухина. – Туда их ведь специально отбирают – и не только по здоровью и степени ученой, но и по яйцам. Чего ему из-за кофеварки украденной психовать, когда он такие вещи видел, которые нам и не снились? У него три полета на счету долгосрочных – почти по двести дней на орбите на МКС. И два раза выходы в открытый космос.
– Подростки взяли бы ноутбуки, а не кофеварку, – заметила Катя. – Хотя, может быть, в вашем городе ученых ноутбуками давно уж пацанов не соблазнить. А он, значит, больше в космос не летает?
– «Не поднимается наверх» –
– Скандал? Нет, я не…
– Вся пресса писала, на радио ведущие изгалялись – мол, как это так, на подготовку каждого космонавта государство колоссальные средства тратит, а он сам, по собственному желанию ушел из отряда, уехал из Звездного. Мол, такой опыт, такой послужной список – два выхода в открытый космос, и ушел из профессии. Гневались, что, мол, не выработал свой профресурс. Словно он не человек, а робот какой-то.
– Андроид. Прекрасный андроид. А что, похож.
Катя напрягла память – что-то она такое слышала… Действительно, был скандал с космонавтом, покинувшим отряд. И про деньги писали… Мол, столько денег потрачено на его подготовку. Профессионал такого уровня просто не может себе позволить сам распорядиться собой и…
– Прекрасный андроид. И вы туда же, солнце мое, – Алла Мухина усмехнулась. – Он как вернулся, наши дамы кипеж в курятнике подняли. Даром что шлейф скандальный за ним тянулся. Никого это не волновало. Больше судачили, как он собой хорош, спортивен и что разведен. То есть свободен.
– Дом у него большой, но очень скромно все внутри.
– Мужик одинокий, чего ему нужно-то?
– А соседа его – этого блондина – вы хорошо знаете? – Катя по репортерской привычке пыталась выудить максимум сведений.
– Ивана? Он за моей дочкой ухлестывал. – Мухина снова усмехнулась. – Моя-то уже в шестнадцать в нашем местном джаз-клубе пела. Тащилась от джаза. Я джаз, кстати, не понимаю, но тут он у нас в большом почете. Иван Водопьянов – он дочки старше на четыре года. Она школьница, он студент. Он местный, но тогда уже в Москве в университете учился, сюда на каникулы приезжал. Роман вспыхнул. Я за валокордин – дочка по ночам гулять стала, джазовые вечеринки. Боялась, как бы чего мне, бабке скороспелой, в подоле не принесла. Не сложилось. Зря я только психовала. Иван больше компьютерами увлекался в то время, чем девчонками незрелыми. Моя-то дурочка потом в этого охальника втрескалась, что в розыске у нас тут рассекал. В Черкизово в полицейский колледж поступила ради него. Весь джаз закончился. И что мы… то есть я – теща – имею сейчас? Внука-бастарда, хоть и хорошенький он, поганец, весь в папашу. А Иван Водопьянов работал в компьютерной фирме. Состояние себе нажил на компьютерных играх. Что-то там придумал по IT. Он сейчас – этот блондинчик – долларовый миллионер. Родителям в Дубне купил огромную квартиру в новостройке. А сам выкупил у двух семей коттедж рядом с домом Чеглакова. На третьем блоке его фирма контракт получила многомиллионный. Вот так – сто раз мы, мамаши, подумать должны, когда дочерей от гулянок с юными гениями ограждаем. Сейчас бы моя-то с ним как сыр в масле каталась. Как жена Цукерберга была бы. А не грошовые алименты – подачку с бабника из угро выколачивала.
Катя воззрилась на Мухину. Этот горячий монолог – сплошной стеб, издевка. Они стояли у дверей особняка.
«Музей науки и общества» – гласила надпись на новой золотистой табличке сбоку.
Мухина рванула на себя тяжелую дверь и по-мужски галантно пропустила Катю вперед.
Все рывком, все наскоком… Но мы такие женщины в глубине души, та-а-а-акиииие женщины до мозга костей. Теща, мать, бабка… Бабулька-подполковница… Хоть и стебничаешь, ты, Алла Викторовна, ерничаешь, а обида-то клокочет внутри, что женишок завидный уплыл… Надо же, какой ты, ЭРЕБ-городок… Какими сторонами ты к нам поворачиваешься уже… Впрочем, я скоро уеду отсюда… Жаль, что нельзя будет использовать этот колоритный «монолог утрат» в статье!