Созвездие Ворона
Шрифт:
— Здравствуйте! — он приподнял шляпу и пошел к выходу.
— Я потеряла здесь вчера сережку и искала… Вы не находили? — в глазах девушки было беспокойство: вещь была, видимо, ей дорога.
— Нет! — сказал он и секунду спустя, подумав, добавил: — Ее мог взять ворон!
— Ворон? Вы серьезно?
— Абсолютно.
— Если найдете, верните мне, пожалуйста, — она назвала адрес, «его» деревня, конечно. Других поблизости не было. Он пообещал вернуть.
На другой день он не пошел, как обычно, к морю, а, оставив Анну Давыдовну в привычной компании, поднялся наверх. Задержался у двери из любопытства. Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, вспомнилась
Голоса были почти не слышны, а то, что долетало до его слуха, звучало полной тарабарщиной.
Бабка шептала, приговаривала что-то. Ворожит, что ли? Слышно было, как она что-то спрашивает и, судя по продолжению, — получает ответ. Может быть, спиритизм? С Пушкиным разговаривает. А тот ее материт. Говорят, что он всегда матерится, когда его вызывают. Или, может, с Лермонтовым?
Все обернулись, когда он появился на пороге. Никита поздоровался, скользнул взглядом по лицам. По большей части знакомым — Хэмиш, еще несколько ведьм, как он про себя окрестил всех шотландских знакомых Анны Давыдовны.
— Постой, постой! — она ухватила его за рукав. — Ты-то нам и нужен!
— Ммм… — сказал он растерянно, — я вообще-то православный, бабушка. А у вас тут…
— Шабаш! — закончила она и укоризненно покачала головой. — Не рассуждай о вещах, в которых ничего не понимаешь!
«Где уж нам чаи-то распивать!» — подумал Никита, но вслух ничего не сказал, только нахмурился. Впрочем, бабка явно не собиралась его и слушать. Ухватила цепко за локоть. Словно птичья лапа, отметил он про себя. Удивительно сильна и не вырвешься. Он послушно прошел за ней.
— А то, что православный, это хорошо! — ласково сказала она, заглядывая ему в глаза. — Одно другому совсем не помеха. Если есть в тебе вера, если не по названию только христианин, то она нам всем поможет сейчас. И тебе в первую очередь! Не бойся, никто тебя есть не будет!
Одна из присутствующих дам, ранее Никитой не виденная, черноглазая и чем-то похожая на Джину Лоллобриджиду в старом «Фанфане-Тюльпане», улыбнулась ему слегка кокетливо.
«Точно, шабаш! — решил для себя Никита. — Сейчас начнется оргия. Это даже интересно, товарищи!»
Анна Давыдовна взмахнула связкой прутьев, похожих на розги, опрыскала его водой.
— Черт знает, что такое… — прошептал он смиренно.
— Никто тебе не хочет вреда! — повторила она.
Никите тут же пришел на память его первый визит к стоматологу в шесть лет. Что-то подобное говорили и тогда. И были совершенно искренни. Только вот ощущения были кошмарные.
Все кончилось неожиданно быстро. Во всяком случае, Никите показалось, что все утратили к нему интерес.
— Так я могу уже идти? — робко сказал он.
— Иди, иди! — сказала Анна Давыдовна, а молодая красотка подмигнула, улыбнувшись.
Никита поклонился собравшимся, сам не зная зачем. Так старомодно вышло, но, с другой стороны, почему бы не поблагодарить за заботу? Пусть и не вполне ясно, в чем она там выражается.
Войдя к себе в комнату, он плотно притворил дверь и вздохнул с облегчением.
«Надо собираться обратно, в Россию, — подумал он. — А то так и свихнуться недолго, вот что!»
Он вздохнул и прислушался к звукам, доносившимся из комнаты. Колдуны не собирались разлетаться по домам. Вместо этого они завели какое-то жуткое пение. Никите показалось, что он различил голос Хэмиша и той черноглазой чертовки. Нужно было им оставить его для аккомпанемента, зря, что ли, у нее там в углу пианино стоит, антикварное, раздолбанное, правда, донельзя. А почему
Он задержался у двери. Может, стоило вернуться и сказать Анне Давыдовне о том, что с ним сейчас происходит? Может быть, это последствия похищения — кто знает, что ему там кололи? Потом махнул рукой и устроился на кровати — прямо в одежде, поверх одеяла, вытащил подушку. Взбить ее уже не было сил. Едва голова коснулась ее, Никита провалился в долгий и странный сон.
Комната быстро заполнилась людьми. Хэмиш смотрел на него серьезно.
«Ага, — сообразил Никита, — все правильно, сначала околдовали, чтобы не мог оказать сопротивления. Чертовы друиды, сейчас засунут в корзину из ивовых веток и спалят живьем. Бабушка Анна Давыдовна оказалась бабой-ягой, не иначе. Полезай, Ивашка, на лопату!»
А вот теперь и начнется самое главное. Почему-то не было страшно. Было интересно. Он почувствовал, что к его обнаженной коже прикасаются не то ветви, не то руки. Где-то разгорелось пламя… В комнате?! Исчезли Хэмиш и прочие.
Девушка присела рядом с ним, заглядывая в глаза. В этих глазах было откровенное желание. Никита смутился, сейчас он и сам ощущал прилив недвусмысленно плотского возбуждения.
— Где я? — спросил он, оглядываясь.
— А где бы ты хотел сейчас быть?
— Не знаю… Разве это важно?
— Разумеется!
Как в старой «Золушке»… Ваше время истекло, кончайте разговор!
Тела сплелись в жарких объятиях. Никите показалось, что навечно, ночь наполнилась вздохами, он почувствовал, что вот-вот переполнявшее его напряжение зашкалит за все мыслимые пределы. И что тогда будет?!
Нечто подобное и произошло…
Никита открыл глаза и глубоко вздохнул — словно вынырнул на поверхность. Еще немного и, ему казалось, что он и в самом деле останется в этом сновидении.
Простыни были мокрыми от пота и не только. Сначала он подумал, что обмочился во сне. Этого только не хватало. Слава богу, еще не сто лет… Потом он понял, что это. Все равно, как ребенок на пороге взросления. Грязные сны. Как в анекдоте про человека, который во сне обклеивал комнату обоями вместе с Шэрон Стоун. А когда проснулся, на руках еще оставался клей.
Никита вздохнул: как-то все не слишком комильфо получилось. Впрочем, только ли он один повинен в происшедшем конфузе? Что-то произошло вчера. Что-то, чему он не мог дать объяснения, как не мог дать его многому из того, что происходило в этом доме на его глазах.
Он чувствовал себя усталым и опустошенным. Простыни, подушка, все было мокрым от пота. Кто-то действительно раздел его и уложил в постель. Он огляделся — рядом не было никого. Потер руками лицо. Что за чертовщина, боже ты мой! Впрочем, кошмар, если здесь вообще уместно это слово, был очень приятным… Как там говорят в Одессе — чтоб я так жил? Так вот: чтоб каждый сон был таким!