space: сто одна история Сюрреализма | 1 Том

Дик Рим

Вы, наверное, замечали, как по ночам падают метеориты, как возле нашей планеты пролетают огромные кометы. Так это вовсе не камни, а спрятанные от наших глаз космические корабли инопланетян, что изучают нас каждый двести-триста лет. Они ищут развития. Те инопланетяне поняли, что мир — важен, они не причиняют вреда ни своим, ни другим цивилизациям, мирны. Видя то, как мы уничтожаем друг друга, они улетают дальше, чтобы изведать ещё больше территорий, найти более разумные виды инопланетян, чем мы. Мы смотрим на них, но не видим их, а в глазах отражаются лишь камни и скалы. Это устройство восприятия. Когда люди смогут пробиться через эти фильтры, и смогут решить кризис, отречься от войн, они смогут выйти на контакт с ними. Метеориты, это зонты инопланетян. Они научились делать из камней и мусора космоса передатчики. Некого рода радио, которая будет передавать развитие землян на их корабль. Может быть, атомы, которые никто из землян не заметит. Атомы-радио, датчики и анализаторы атомы, мощностью, как Солнце, но не выдающий себя за Солнце.

Под землёй, близко к центру, прямо у магмы, живут львы, они не знают, что там, наверху, что-то есть, и бурят ядро, чтобы добыть энергию. Их всего несколько тысяч, но технологии ещё не развились до уровня, чтобы пробурить несколько десятков километров земли наверх. Они плавают по нефти, жуют мрамор, червей, бактерии и пьют воду. Другой пищи не знают, всё здесь умирают до того, как попадают в их тело. Возможно, через тысячу лет, они смогут пробурить путь зубами наверх, или пройти по трубам нефтедобывающей машины, никто этого не знает. Но стоит им попасть наверх, они замёрзнут. Ведь другой атмосферы никогда не знали. Им будет холодно. Атмосфера будет слишком разряженной, слишком много кислорода и газа. Они задохнуться. Потому рисковать своей жизнью, по возможности не станут.

В другой же, где есть только одна комната для каждого человека. Они рождаются в коробочке и всю жизнь живут там, не понимая, что есть мир за коробкой. Они не спрашивают, есть ли она, существуют ли другие миры. Их ум закрыт тем, что им удобно так, а другой, более удобной и не существует. То есть, им кажется, что тут самое безопасное и самое весёлое, разумное место во всей вселенной. Что именно так живут все существа, в своей коробочке. Их кормят через трубочку, дают пишу, через дыру на потолке, а испражняются в маленькую ёмкость, которая исчезает ночью, таинственно. Ёмкость чиста на утро, и им это нравится. И каждый человек на той планете умирает в коробочке. А, однажды проснувшись ночью, они обнаруживают, что беременны. Так нормально, значит, через какое-то время все люди носят в себе детей, думают они. Они верят в это и никак иначе. Потом дети рождаются, но люди их не видят, просто однажды их забирают, когда спят. Тех детей также помещают в коробочку и никогда не выпускают из комнаты. Круговорот жизни. И всем этим управляет один человек, тот, кто имеет свою семью и живёт в домике на окраине моря из лаванды, из конфет и кока-колы. На деревьях растут котлеты, куриные грудки и лапша, на поле созревает бифштекс и жареная картошка, а вниз, у ущелья дельфинов — солёные морепродукты и сладости. У него большая ферма на всю большую планету, куда глаза дотянутся, и их дети, дети их детей, помогают ему в выращивании людей в комнатах, кормить их, и убираться. Те люди, что сидят в коробках, не задают вопросов, они и сами не умеют говорить, но всячески выдумывают разные крики, эхо, буквы, музыку, рисуют на стене кока-колой, которую приносят по утрам, а вечером, из лапши, делают узоры на полу, воображая миры, которые они никогда не видели — деревья, реки, цветы и животных.

На соседней планете, много миллионов тысяч километров на запад вверх, есть остров в океане, где люди рождаются утром, а на обеде, им уже пятьдесят, и они растят внуков, а к девяти вечера умирают от старости. За два часа, им исполняется восемнадцать, они находят жену, такую же, как и сами, говорят с ней минуту, а казалось бы целых два месяца, потом женятся и заводят детей к девяти утра, когда им вот-вот уже двадцать четыре. К двенадцати, им уже пятьдесят, рядом с ногами бегают внуки. Играют они лишь немного, час, за всю свою жизнь. Потом взрослеют и заводят свою. Те, что постарели, видят уже правнуков и внуков своих внуков. А к вечеру — умирают, счастливые, что прожили такую долгую жизнь. Их время отмеряется тем, скольких внуков они успели понянчить, и сколько раз видели, как те играют на песке и влюбляются.

В иной, прямо под ними, есть планета, которую они не видят, ведь земля крутится только вбок, и никогда не меняет суток в дне, живут такие же, как они. Хотелось бы так сказать, только вот, их поразил страшный вирус, и они муштровали в лице. Одним словом, если они не надевают маску на лицо, вместо лица у них челюсти без кожи, мяса, мускулов — только кости. Потому они вынуждены носить маску всю свою жизнь, питаясь смузи из трубочки, которая присоединена к трахее. Они не чувствуют вкуса, но чувствуют аромат, тем самым и утоляют голод. Грустно иметь рот и язык, и не ощущать вкуса. Хотя бы, у этих людей есть обоняние и верхняя часть черепа не подвержена вирусу, и мозг может уловить нотки корицы, чая, супа, бульона, печенек, жареных кальмаров и помидора.

Глава 6

Люди — кетчуп.

Человечество летело по космосу верхом на земле, словно на автобусе по окраине Бирмингема. Автостопом по галактике. Мёртвые души исчезали в чёрных дырах. Монстр притягивал неприятности. Планета влетала в чёрную пропасть. Люди тонким слоем намазывали на тост кетчуп, и мир исчезал в пасти. Каждая бутылка кетчупа обитает в параллельной вселенной и знает, что в галактике, человек никто иной, как дыра забвения, клоака ужаса и смерти. Бездонное ущелье. Боги ужасны в голоде. Смерть — забирает мёртвых, бог — убивает. Нет ничьей вины в том, что является мир таковым. В мире чёрных дыр, чёрные дыры — люди. В мире людей, вселенная — чёрная дыра.

Кетчупные учёные каждый раз молятся богу, чтобы пощадили, оставили младенцев в покое, но боги хладнокровны, у них нет души. Жестокость без границ. Боги глухи. Люди не слышат криков кетчузного народа. Иногда кетчупные люди сжигают миллион костров. Огонь в небеса. Разводят хищников. Тогда у бога горит в пасти, боль; рождается ад; остро. Боги, чёрт бы побрал, тотчас полюбили остроту и стали мазохистами, получали удовольствие, наслаждение в боли. Не потому ли, в слове боги, заменили букву «г». Божий девиз, наверняка: «Боги, боги боли!». Верховные любят боль, и полагают — боль любят и остальные. Учёным кетчупного мира, не нравилось что детей беспощадно поглощают, убивают и пожирают.

Кетчуп придумал тайный план против несправедливости богов. Свергнуть. Учёный собрал вокруг сильнейших и умнейших людей мира, и создал способ выбраться из плена богов. Во главе с Кетчером, Кетчлером, Кетчмаликом, Кетчсьюзи и Кетчубрапали сообразили, и открыли брешь в измерении — мир богов.

Портал открылся. Странная комната. Ужасный запах. Учёные в полном замешательстве. Кетчупные люди полагали богов единица, десять максимум. Богов — миллион. Кетчера и коллег, ничего. Капля в океане.

Впервые чудовищ человек увидел, когда выходил из уборной — испугался. Из холодильника вышли красные существа. В крови или краске. Учёные напугались больше. Даже шторы пошли волнами. Человек дрожал, словно студень. Боги, как заявил Кетчсьюзи, так атакуют, и встали в позу защиты. Бог трясся и замер. На человеке тряпка. Кетчер не знал что такое одежда. У учёных нет гениталий. Учёным нет надобности носить бесполезные вещи. Учёные решили, что человек — тряпка. Кетчуп томатный капал с рук кетчупных людей. Народ поприветствовал бога; поклон до пола.

— Мы с миром, бог! — заявил Кетчубрапали.

— Позвольте пожать вам руку, наш создатель, — Кетчер протянул руку.

Бог молчал. Глаза, как два больших теннисных мяча. Волосы дыбом. Голос исчез. Не реагировал.

— Возможно, боги не умеют разговаривать, — предположил Кетчмалик.

— Незамедлительно изучить.

— Как бы там не было, боги обязаны прекратить уничтожать мир кетчупа.

— Потребовать нужно.

— Все согласны?

— Никак нет не согласных. Схватить бога и потребовать от него пощады!