space: сто одна история Сюрреализма | 1 Том
Шрифт:
И снова нам подумалось с моей тенью, что отец воскреснет и станет бегать за нами, чтобы вновь стать нашей опухолью. Но с бактериями мы могли договориться, предложив им технологию, что придумал Да-Винчи, пока мы были в другом измерении. Устройство, что может создавать бесконечное количество еды, и поглощать бесконечное количество тёмной материи. Это едва ли можно было назвать прорывом, но для таких вещей, как конец света вполне подходило. Её можно было настраивать под определенную материю, например, чтобы поглощать только вид этих бактерий, или только железо. Потому, любая бактерия, что могла бы улететь с ветром, обратно возвращалась на место, словно примагниченная, дабы исчезнуть в чёрной дыре устройства. Иногда на небе можно заметить, как гаснут звёзды, это выпущенная в космос бактерия сжирает планету.
В конце следования истории, бактерия приобрела разум, смогла научиться говорить и нашла тех, кто отправил её в другую вселенную. Увы, найдя дом, серебряный Сёрфер и Доктор Стрендж остановили её, заставив вернуться в иную вселенную, где нет ни единой души. Чтобы она вечность поглощала пульсирующую звезду, которой гореть ещё много миллиардов лет.
В тот день… мне исполнилось сорок три, когда бактерия вернулась обратно. Технологии развились, а сама бактерия представляла из себя какую-то пыль, пшиком аэрозоли, которую можно было уничтожить, словно какого-то таракана. Достав баллончик, я развеял её навечно. Она съежилась и стала клубком с которым играет мой кот в квартире. Кот чихает, ему нравится.
Глава 32
Огромный зелёный дракон нёсся по бездорожью. Его крылья бились об облака и оттуда сыпались белые и пушистые котики, прямо на его спину. Затем тотчас вырастали в тигров и убегали в джунгли. В Джунглях по деревьям прыгали радостные пингвины, а над ними порхали обезьяны, размахивая огромными рыжими крыльями. Увидев дракона начали смеяться над его короткими ножками. Не понравилось дракону это, и взлетел дракон, взмахнул крыльями и стёр джунгли под камень, словно подмёл пыль во дворе, в небольшой комок шерсти, в клубок. В том клубке жили все существа мира. Клубок представлял из себя планету, по меньшей мере не меньше Юпитера, если бы можно было сравнить, разумеется. Дракон взял клубок в пасть и полетел в небо, столько котиков тогда на землю упало, но дракон не остановился и вылетел в космос.
В космосе летел неделю, не меньше, и долетел до пустоты Волопаса, куда и скинул клубок. Планета обрела новый дом, в миллионах километрах солнце, светит, чтобы жизнь не погибла, а над клубком парит огромный камень — луна. На той луне сидит старая женщина и стирает белье, высушивает их на верёвочке во дворе и печёт вкусные блины. Блины она кидает в космос, а те превращаются в скатов и улетают в другие миры. Долетая до тех миров, скаты рождают маленькое семечко — из той семечки вылупляется старая женщина, строит дом, достаёт из кармана ночнушки сковородку и печёт блины. Круговорот жизни. Раз за разом, до скончания времён. И каждая женщина думает, что это они боги, и вся жизнь пошла от них. И никто не знает, кто из них первый.
А в другой планете, далеко от тех мест не меньше в тысячу световых лет существуют вечные птицы.
Свет летит до земли восемь минут, а до той планеты тысячу лет, имея при этом скорость в триста тысяч километров в секунду. Вот насколько то место было далеко от нашего солнца, и настолько далеко от планеты скатов. Та планета, спираль, в ней живут только птицы, и несколько миллионов... но всё по порядку. Их жизнь представляет собой круговорот по одному и тому же маршруту, навстречу солнцу, которую птицы видят через тонкую оболочку планеты. Их мечта когда-то долететь до солнца и отдохнуть. Увы, поток ветра на планете не даёт птицам сесть, а спираль, не даёт им вылететь из своего мира. Пытаясь взлететь выше, спираль подстраивается под них, оставляя ровно столько же пространства, как и до, что снизу, что сверху. Они вынуждены всю жизнь летать по кругу и спать в воздухе, воспитывать птенцов, и есть. Еда, это маленькие, размером с пыль креветки и планктоны, что летают вместе с ними. Они залетают в их клювы, в перья, а через слои пуха и в поры. Оставляя там энергию солнца, они так же вылетают обратно, как залетели. Без смерти. Снова собирать энергию солнца, дабы отдать их птицам, что перелетят весь спиральный мир и вернутся обратно. Оттого и не устают птицы летать бесконечно по кругу. Бывает облака гонятся за птицами, тоже пытаясь долететь до солнца, увы, догнать лишь не могут. Кажется, под ними есть даже небольшой океан, а в том океане обитают водные птицы, они выныривают из-под воды, обжигаются от света солнца и исчезают в глубине, чтобы залечить раны. А когда приходит время умирать летучим птицам, их прах превращается в креветки. А смерть креветок создаёт новых птиц в океане. А смерть океанских птиц, приводит к образованию душ — освобождённых от водного мира, — что становятся летучими птицами. Нам ли понять законы тех миров и спорить с ними? Мы и не спорим, такое существует.
А вот что самое нелепое было в соседней планете квадратов и уравнений, так это то, почему Пушкин играл в крикет вместо того, чтобы помогать решать Архимеду его задачи для первоклассников вампиров учащихся по ночам. Пока гробы закрыты, Архимед трудился весь день.
Пушкин смотрел на это всё с каким-то недоверием, всё время корчил лицо и твердил Архимеду, что вампирам не нужны никакие уравнения. На что Архимед отвечал:
— А как же они будут знать, сколько крови выпили и во сколько всходит солнце? Это жизненно важное учение!
— Лучше бы ты так же умел играть в крикет, чем болтать об бессмысленных числах!
— Во всех смыслах есть числа, числа и есть смысл нашего бытия. Взгляни. Мы знаем в каком классе учатся наши дети, и сколько им лет и сколько осталось. Мы знаем цену времени. Это же всё в числах и цифрах исчисляется, ничего ты не знаешь, товарищ Пушкин!
— Это верно. А как же оно поможет мне стать бессмертным? И как оно в крикет поможет выиграть?
— Когда поможешь мне, я всё разъясню. Скоро мы создадим замок с машиной времени, и камеру для вылечивания смерти клеток в теле. Когда мы достигнем всего этого, мы станем бессмертны.
— Не о том спорите вы, господа. Всему голова, голова. Души у вас мёртвые какие-то. Думаете не о том и ни о чём. Думать нужно о женщинах виях. Не будете их в расчёт брать, никакого бессмертия они вам ни в жизнь не дадут. Вампиры и ведьмы, вот кто они, — сказал Гоголь, вздохнул и вытащил картину дамы. Дама тотчас начала кричать:
— Вы, бестолочи, не думаете о будущем! Вместо того, чтобы работать, бездельничаете, по дому не помогаете, да я вас всех…
В полу открылся люк, поднялся дым, и оттуда выпрыгнул Толстой:
— Заткни свой рот, Каренина! — и убрал карту в колоду и выбросил в печь. Почесал бороду и продолжил, — Никогда, слышите, никогда не связывайтесь с женщинами! И в борт своих кораблей не берите, потопят!
— Верно судите, господин Толстой. Прока от них нет, а проблем ложкой океан черпай!
Наступила вскоре ночь. Дети вылезли из гробов, прыгнули на учителей и отпили их кровь.
— Лучше они будут пить нашу кровь, чем кровь будут пить женщины.
Но откуда же взялись вампиры и где их родители? Родителей не было. А всем виной был…
— Дети, все по местам! — окно отворилось, и со свистом, с бурей в комнату влетел доктор Франкенштейн, — Урок начинается!
— Да, святой отец! — хором закричали дети и сели за парты.
Дети сели. Их глаза блестели жадностью. Архимед закрыл книгу и встал из-за стола и вышел к доске.
— И так, выходите по одному, будем учить вас измерять числа. То есть, знавать сколько крови надобно, когда вы станете взрослыми, выживать вам.
А что было дальше, никто не знает, но пыли в тот день в комнате было очень много. Открытые окна, ветер по помещению.