Спальный район

Алеников Владимир Михайлович

Еще б не обидеться, всю жисть в центре прожили, а теперь их вон куда загнали!

А с другой стороны, чего им на улице-то делать, чего они там потеряли! В центр старушкам все равно дорога заказана, еще окочурятся, пока доберутся, а вокруг на что им смотреть-то?..

Тем более продукты сестрам на дом доставляют, какая-то организация над ними шефствует.

Никита вошел в третий подъезд, поднялся в лифте на шестой этаж и, приосанившись, солидно позвонил в дверь.

Сначала было совсем тихо, но

вскоре за дверью раздались шаркающие шаги и прозвучал глухой старушечий голосок:

– Кто там?

– Почтальон, – громко объявил Никита. – Пенсию вам принес.

– Одну минуточку, – произнес голосок.

Зазвякал дверной замок, и дверь наконец приоткрылась.

– Проходите, пожалуйста, – любезно пригласила старушка. – Мы вас уже заждались.

Никита шагнул через порог, невольно потянул носом. Пахнуло знакомым запахом, который он уже основательно выучил за время работы на почте. Затхлый запах невозможно было спутать ни с каким другим. Это пахло старостью.

В квартире Шаховских, очевидно из-за солидного возраста сестер, запах был, пожалуй, поострее, чем где бы то ни было. Аж в нос шибало.

«Старухи, видать, почти не проветривают, простудиться боятся», – мысленно предположил Никита, одновременно пытаясь прикинуть, которая из близняшек – Анастасия или Наталья – стоит сейчас перед ним.

Впрочем, быстро понял, что затея эта безнадежная, и перешел прямо к делу.

– Вот, – сказал он, вынимая из сумки обернутую в бумагу пачку с надписью «Шаховские», – получите. Тут на двоих. Пересчитывать будете?

– Ну что вы, молодой человек, – проскрипела старушка, принимая деньги. – Мы вам доверяем.

Аристократия, одно слово. Княжна, мать ее растак! Западло ей, видите ли, деньги пересчитывать!

С другой стороны, баба с возу, кобыле легче. А то она тут часа два будет купюры перекладывать, пока обе пенсии сосчитает.

– Тогда вот здесь распишитесь, – вслух сказал Никита, доставая бухгалтерскую книгу. – Вот ручка, держите.

Княжна Шаховская положила книгу на стоявшее в проходе старинное трюмо на ветхих ножках и, щуря подслеповатые глазки, расписалась, изрядно заехав при этом на чужую строчку.

Никита укоризненно покачал головой.

– А можно я за Наталью Всеволодовну распишусь? – прошамкала аристократка, оказавшаяся, как понял Никита, Анастасией Всеволодной. – А то она неважно себя чувствует, прилегла.

И она, вздохнув, посмотрела на закрытую дверь комнаты.

– Не положено, – растерялся не готовый к такому обороту Никита. – Надо, чтоб они сами.

– Надо так надо, – снова вздохнула Анастасия Всеволодна. – Ладно, вы подождите здесь, я пойду, разбужу ее. Вы позволите, она в комнате распишется? Или она непременно должна сюда выйти?

Никите неожиданно стало совестно. Чего, действительно, он привязался. Отдыхает человек и пусть себе отдыхает.

Болеет к тому же. По себе ведь знал, когда голова с похмелья болит, шелохнуться невозможно, не то что встать. Да и какая разница, в конце концов, кто распишется. Тем более их не отличишь, этих сестер.

– Ладно, – великодушно махнул он рукой, – расписывайтесь вы за нее. Только никому не говорите, что я разрешил.

– Да ну что вы, – заулыбалась старушка беззубым ртом. – Не беспокойтесь об этом. Конечно, мы никому не скажем. Спасибо вам большое за чуткость.

«Спасибо на хлеб не намажешь!» – хотел было сказать Никита, но в последний момент удержался.

Намекать на что-либо этой аристократической бабке было совершенно бесполезно. Все равно не поймет. К тому же и поднести-то ей наверняка нечего.

Он терпеливо дождался, пока княжна нацарапает вторую подпись, спрятал книгу, чуть помялся еще для приличия и начал прощаться.

– Ну, я побег! – деловито объявил он. – А то еще работы полно. И, подумав, вежливо добавил:

– Наталье Всеволодовне передайте, чтоб не болела.

– Передам обязательно, – склонила седую головку Шаховская. – Благодарю вас за любезность. Всего вам доброго, голубчик.

– До свидания, – заключил в ответ Никита и быстро закрыл за собой дверь.

Оказавшись опять на лестничной площадке, Никита Бабахин первым делом глубоко вдохнул свежий по сравнению со стариковской квартирой воздух. Затем, как конь, вырвавшийся на простор, с облегчением мотнул несколько раз головой и помчался вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки. Настроение у Никиты отчего-то стало самое что ни на есть превосходное.

3. Клиентка

В то же самое время поблескивающий на холодном осеннем солнце черный лакированный «мерседес» неспешно въехал в Бирюлево и, плавно прокатившись между домами, замер у одного из подъездов второго корпуса двадцать восьмого квартала. Светловолосый шофер, выскочив из машины, быстро обежал ее, распахнул дверцу и подал руку сидевшей внутри пассажирке.

Из «мерседеса» выплыла наружу импозантная дама в дымчатых очках и норковой накидке на дорогом пальто. Она величественно прошествовала мимо гуськом сидевших на лавочке бабусек, разом онемевших от этого редкого зрелища, и скрылась в подъезде.

Там незнакомая дама вошла в лифт, несколько брезгливо нажала пальцем в лайковой перчатке на кнопку семнадцатого этажа и с грохотом унеслась наверх.

Еще через полторы минуты она все с тем же брезгливым выражением лица позвонила в обитую коричневым дерматином дверь. Судя по спешности, с которой дверь распахнулась, вновь прибывшую там явно ждали.

На пороге появилась сияющая от радости Людмила Борисовна Курочкина.

– А вот и вы, Эльвира Константиновна, – умильно заворковала она.