Спальный район
Шрифт:
Цирк Никита любил и давно знал, что иногда в отдаленных городских районах летом раскидывают шапито. Правда, в Бирюлево на его памяти цирк еще не приезжал.
Однако и на этот раз Никита Бабахин не угадал. Обнаружил же он свою ошибку следующим образом.
Не успел Никита подойти поближе к синим фургонам, как невесть откуда возникла и шагнула к нему навстречу молодая цыганка, одетая в полном соответствии с положенным ее племени протоколом. А именно были на ней стоптанные сапоги, цветные юбки, растянутая шерстяная кофта неопределенного оттенка. Довершала сей красочный наряд небрежно наброшенная на плечи вишневая шаль.
– Давай, дорогой, погадаю, – вкрадчивым убедительным голосом обратилась к нему цыганка. – Всю правду тебе расскажу, не пожалеешь.
При этом она пристально разглядывала Никиту своими черными цыганскими глазами.
Никите подобное неожиданное предложение, равно как и внимательное рассматривание его личности незнакомой цыганкой крайне не понравилось. Не то чтобы он всерьез боялся цыганок, но как-то с детства сторонился их, избегал прямых контактов, интуитивно чувствовал опасность, исходившую от этих необычных, ярко одетых, шумных женщин.
– Не, не надо, – стесняясь, буркнул Никита и сделал шаг в сторону, чтобы обойти нежелательную особу.
Но цыганка тут же проворно заступила ему дорогу. Никита разглядел, что она не так уж и молода, как ему поначалу показалось, отчего чувство неловкости только усилилось.
– Зря отказываешься, дорогой, – искренне посетовала цыганка. – Я вон по глазам вижу, ждет тебя вскоре неожиданная встреча, она тебя и осчастливит, и погубит. Хочешь, подробно расскажу, как тебе погибели избежать? Позолоти ручку, не скупись, себя же обезопасишь.
Никита упрямо покачал головой. Ни про какую гипотетическую погибель он слушать всякие сомнительные советы не желал.
– Не, не надо! – снова повторил он.
И, сделав над собой усилие, твердо произнес:
– Я не хочу!
– Что ж, дело твое, – насмешливо процедила цыганка, не двигаясь при этом с места. – Не хочешь, как хочешь. Тебе жить. Вспомнишь меня еще, только поздно будет.
– Это что там, цирк приехал? – спросил Никита. – Шапито, что ли, ставят?
Он, собственно, и так видел, что цирк, а спросил просто, чтобы уйти от неприятного разговора.
Тут-то и выяснилось, что он опять попал впросак.
– Ага, как же, цирк! – с откровенной издевкой ответила гадалка. – Видишь, сплошные клоуны вокруг бегают.
Никита на это ничего не сказал, только несколько обиженно потянул носом.
– Размечтался! – криво усмехнувшись, продолжала тем временем цыганка.
И совершенно уже оскорбительным тоном, каким разговаривают с несмышлеными младенцами, добавила:
– Зверинец это.
– Что за зверинец такой? – поразился Никита, никогда доселе ни про какие разъезжающие по городу зверинцы не слыхавший.
– Самый обыкновенный! – все столь же язвительно заметила его малоприятная собеседница. – Со зверями!
И пробурчала что-то еще маловразумительное и явно крайне недоброжелательное в его, Никитин, адрес.
Никита, впрочем, и не вслушивался, переваривал новую неожиданную информацию.
– Надо же! – продолжал удивляться он.
Он хотел было задать довольно много вопросов, типа, откуда вдруг взялся этот зверинец, надолго ли он оккупировал пустырь, каких зверей там будут показывать и когда начнут пускать народ, но насмешливой цыганки уже и след простыл. Она исчезла столь же внезапно, сколь и появилась.
Никита с облегчением вздохнул и ускорил шаг по направлению к диковинному зверинцу.
– Это чего, зверинец? – на всякий случай уточнил он у поглядывающего на суету вокруг фургонов пацана.
– Ну, – со знанием дела ответил тот, даже не посмотрев при этом на Никиту.
– А когда откроется, не знаешь? – как бы между прочим поинтересовался Никита.
Ему отчего-то совсем не хотелось выказывать чрезмерный интерес к столь внезапно появившемуся на пустыре зверинцу.
Ведь еще вчера тут и признаков его не было, Никита это точно знал, он здесь как раз накануне проходил.
– А вечером, – неохотно сказал пацан. – Часов в шесть или в семь.
– А какие там звери? – продолжал расспрашивать Никита.
– Разные! – недружелюбно отрезал всезнающий пацан, давая понять, что беседа на этом заканчивается.
Но Никита и не думал прекращать такой важный разговор.
– Например? – настойчиво полюбопытствовал он.
– Осел, например, – явно не без намека процедил его нелюбезный собеседник.
– А еще? – не отставал Никита.
– А еще лошадь, – раздраженно процедил паренек. – В смысле пони. Потом коза.
– Одни парнокопытные, что ли? – въедливо расспрашивал Никита. – Только скот?
– Почему ж только скот! – возмутился хорошо осведомленный пацан. – Там и хищники есть. Ну там лиса, волк, медведь.
– Неужели медведь?!. – искренне восхитился Никита.
При этом сердце его отчего-то учащенно забилось. Можно было подумать, что он всю жизнь только и ждал, чтобы к ним в Бирюлево приехал медведь.
– А какой? Бурый?
– Не белый же! – резонно заметил паренек. – Откуда здесь белому-то взяться! У нас тут льдов нету.
При этом он в первый раз за весь разговор повернул голову и оценивающе покосился на Никиту.
Осмотр явно не удовлетворил его. Он неодобрительно покачал головой, потом глубоко вздохнул, давая понять, что с кем только не приходится иметь дело, и снова уставился на обустраивающийся зверинец.
Никита не решился дальше тревожить раздраженного пацана. Тем более что основные сведения о происходящем на пустыре он уже получил. А все остальное выяснит уже самостоятельно, когда зверинец откроется.