Спарринг со смертью
Шрифт:
— Да?! — Лицо Аронова стало недоверчивым.
— Теперь, когда все кончилось, собственная жизнь для нее тоже потеряла смысл. Она даже не борется за нее… — Он вздохнул: — С девочками-подростками такое случается…
Катер медленно отходил от места схватки с преступником, яхта покачивалась на стреле крана.
— А вдруг она не утонет?! — Аронова явно не устраивало, если Нина выживет. Он стремился устранить всякую возможность подобного исхода. — Может, вернемся? И доведем все до конца?
— Видишь? — Стрельцов обвел рукой горизонт. — Никого вокруг. Даже вдали. Не бойся, она утонет. Я тебе это гарантирую. — Он похлопал капитана по спине.
— Мне в общем-то все равно, — пожал плечами Аронов, — а вот тебе…
— Не хочу помогать самоубийце уйти из жизни. Это совершенно лишнее!
Аронов удалился в рубку. Стрельцов чувствовал, что оставил капитана не удовлетворенным, но это волновало его меньше всего.
Следователь приблизился к трупу Быкова и встал напротив его головы, широко расставив для устойчивости ноги. Это был труп его заклятого врага. «Более очевидного триумфа просто не бывает!» — подумал Стрельцов. Быков доставил ему столько головной боли, эта проблема переросла в прямую угрозу его карьере. Все, словно сговорившись, мешали ему поймать Быкова. То есть хотели разрушить его авторитет… И пограничники, и прочие… Он, конечно, еще поквитается с ними. А если случай не представится, он его создаст, потому что такое не забывается и не прощается… Если бы не его инициатива, если бы не риск, на который он пошел, организовав эту мини-экспедицию, ему никогда бы не заполучить скальпа Быкова… И тот так бы и ушел в Турцию, а он, Стрельцов, остался бы ни с чем, кроме своего носа. И Быкова надо преследовать и догонять даже в международных водах. И теперь Быков лежал у его ног. Побежденный, абсолютно безвредный. А его сообщница благополучно шла ко дну. «Жаль, что нет акул. А то она нашла бы ту смерть, которую заслуживает», — мелькнуло в голове следователя.
Стрельцов расправил плечи. Как приятно возвращаться в Сочи на щите… Осталась лишь одна проблема, но он собирался оперативно урегулировать ее.
Он подошел к Лене Басовой. Она полулежала на палубе, опираясь спиной о стену рубки. Нагнувшись, Стрельцов взял женщину за подбородок. Она была полужива, но Стрельцов по ее глазам понял, что она все видела и все запомнила.
Он подошел к одному из милиционеров.
— Дай пистолет!
Тот послушно вручил его шефу. Стрельцов тщательно вытер рукоятку платком.
— На, держи! — Лена не хотела брать пистолет, но Стрельцов насильно вложил его ей в руку и сжал пальцы. Потом отбежал в сторону. Рука Лены чуть дернулась, но Стрельцов уже выхватил свой пистолет и выстрелил в нее, целясь очень аккуратно.
«Господи, как он похож на того санитара, там, в больнице, — успела подумать Лена. — Да нет же, это он и есть…»
— Она схватила пистолет и хотела убить меня. Все это видели, надеюсь? Я спасся благодаря чуду… — громко произнес он.
— И вашей отменной реакции, — улыбнулся оперативник, отдавший ему оружие.
Стрельцов расслабился. Вот теперь все было действительно кончено.
Оля Аросьева стояла на коленях перед иконами в крошечной полутемной сельской церкви и молилась. Церковь была бревенчатая, слышалось легкое поскрипывание. Лики святых в мягком золотистом свете лампад казались живыми и неживыми одновременно. Оля говорила с ними, а потом обращалась к Богу. Но иконы хранили молчание. Что означал для нее Виктор Быков, кем и чем он был в ее жизни и почему ей так тоскливо и одиноко сейчас, когда его нет рядом с нею? Она пережила с ним и из-за него столько горя. «И радости, и счастья одновременно!» — вдруг погрозил ей суховатым перстом Николай-угодник. Оля замерла, но так ничего и не услышала. Сколько ни ждала…
Она тихо вышла из церкви. Деревню заносила мелкая поземка. Солнце скрылось за тучами и не хотело показываться. И никто не знал ответа на вопрос, почему жизнь внезапно становится такой запутанной… И почему счастье чередуется с горем. И никто не знает, как сделать так, чтобы жизнь была соткана из одного только счастья…