Спарта. Миф и реальность
Шрифт:
Загадку двойной царской власти в Спарте не раз пытались решить ученые нового времени. На этот счет существует несколько гипотез. Первая из них предполагает, что диархия возникла в результате объединения, или синойкизма, дорийской общины с местной, ахейской. Для подтверждения этой версии, как правило, приводят рассказ Геродота, из которого следует, что еще в V в. старшая из спартанских династий, династия Агиадов, сохраняла воспоминание о своем ахейском происхождении. Геродот рассказывает, как во время спартанской интервенции в Аттику около 510 г. царь Клеомен I пожелал войти в храм Афины на афинском акрополе. Жрице, которая преградила ему путь, указав на то, что дорийцам сюда вход воспрещен, Клеомен сказал буквально следующее: «Женщина! Я не дориец, а ахеец» (Her. V. 72).
Сторонники этой версии считают, что сразу после завоевания Лаконии дорийцами между ними и местными ахейцами был заключен договор, в силу которого ахейская династия царей удержала за собой престол наравне с дорийской династией. Таким образом, вторжение дорийцев
В этом случае время возникновения диархии – это фактически время появления дорийцев в Пелопоннесе и завоевания ими Лаконии, т. е. XII–XI вв. В какой-то мере данную версию подкрепляет то соображение, что царские династии в Спарте никогда не заключали между собой брачных союзов (браки обычно заключались внутри рода, причем нередко брали в жены племянниц (Her. VI. 39; VII. 205)). Прослеживается и ясно выраженная тенденция к территориальному размежеванию двух царских домов: они жили в разных районах-деревнях Спарты, имели разные святилища и места погребений (Paus. III. 12. 8; 14. 2). Кроме того, утверждение Дельф, что Агиады выше Еврипонтидов, можно понимать в том смысле, что первые принадлежали к более древнему и, следовательно, более знатному царствующему дому, чем Еврипонтиды (Her. VI. 51; 52. 5).
Согласно второй гипотезе, диархия в Спарте возникла в результате объединения двух или нескольких дорийских общин, возглавивших завоевание Лаконии в эпоху миграции. Очевидно, ближе к истине те исследователи, которые считают и Агиадов и Еврипонтидов дорийцами. Даже если предположить, что история о братьях-близнецах чисто генеалогическая легенда, инспирированная руководителями Спарты и их окружением, сам ее характер показателен. Впрочем, нельзя полностью исключить возможности, что легенда о братьях-близнецах основывалась на каких-то реальных фактах. При сомнительном наследственном праве и сильных позициях обоих претендентов выход из политического тупика в виде некоего двоевластия вполне естествен [6] . Действительно, по единодушному свидетельству древних, оба спартанских царя принадлежали к Гераклидам, а точнее, к одной и той же дорийской филе Гиллеев, представители которой возводили свой род непосредственно к Гераклу.
6
Примером может служить ситуация, сложившаяся после смерти Александра Великого, когда под регентством Пердикки были провозглашены царями и брат покойного Филипп Арридей, и сын Александра от Роксаны.
Сохранился рассказ Эфора о легендарных родоначальниках трех дорийских фил (Ephor. ap. Stephan. Byz. = FgrHist 70 F 15). Кроме факта принадлежности к одной филе можно вспомнить и то, что оба царя были членами одной сисситии и питались за одним столом (Plut. Ages. 20). Что касается территориального размежевания двух царских родов, то этот факт толкуют по-разному. Так, сторонники дорийского происхождения обоих царских домов указывают на то, что город Спарта никогда не был полностью синойкизирован, или объединен, в одно целое (Thuc. I. 10. 2). Даже во времена Фукидида сохранялось, по-видимому, четкое районирование по т. н. деревням, причем цари жили в разных деревнях Спарты: Агиады – в Питане, самой маленькой деревне, Еврипонтиды – в Лимнах. Таким образом, диархия могла быть учреждена, когда Питана и Лимны составили политическую коалицию, став ядром будущего полиса. Возможно, что первыми историческими царями, правящими совместно, стали Архелай и Харилл, чье правление древние хронографы относят примерно к середине IX в. (Paus. III. 2. 5–6; Euseb. I. 225). Это соответствует литературной и археологической традиции и вполне может быть принято как рабочая гипотеза.
Согласно третьей версии, двоевластие в Спарте возникло позднее (самая поздняя предлагаемая дата – первая половина VII в.), в результате компромисса двух враждовавших между собой политических группировок. Предполагают, что двоевластие стало следствием договора между древним царским домом Агиадов и аристократией, выдвинувшей из своих рядов некоего законодателя и сумевшей добиться для него положения соправителя. Подобный путь развития вполне возможен. Он подтверждается аналогичными случаями в истории других греческих полисов архаического периода. Так было, например, в Элиде, Митилене, Кимах. Нельзя полностью исключить и варианта, что автором диархии является Ликург. Он мог выступить в качестве арбитра между двумя противоборствующими сторонами в государстве – древней монархией и набирающей силу аристократией. В какой-то мере в пользу этой идеи можно использовать то соображение, что в античной традиции нет единодушия в отношении того, к какому царскому дому относился сам Ликург. Самый ранний свидетель Симонид, а вслед за ним и Аристотель считали Ликурга сыном Притана и дядей Харилла, т. е. относили его к Еврипонтидам (Arist. Pol. III. 7. 1. 1271b; Plut. Lyc. 1).
К сожалению, никаких точных данных о происхождении диархии в Спарте не сохранилось, и приведенные выше соображения представляют собой не более чем умозрительные гипотезы.
Термины, используемые для обозначения спартанских царей
Цари в Спарте назывались басилевсами (basileuv"), а царская власть – соответственно басилейей (basileiva). Это общие для Греции термины, обозначающие царей и царскую власть, в них нет ничего специфически спартанского [7] . Так именовались те, кто обладал царской властью на законном основании (rex у римских авторов) [8] . Однако весьма вероятно, что цари в Спарте как наследники дорийских племенных вождей первоначально носили почетный титул – архагеты (архагет дословно означает «главный вождь, глава, основатель»). В самом термине уже заключаются возможные варианты интерпретации. Именно это наименование, скорее всего, было общепринятым в официальных документах ранней архаики. В данном названии, вероятно, отражалось представление о царях как о военных предводителях и основателях государства. Во всяком случае, в самом раннем государственном акте, получившем название Большая ретра, значится, что в состав совета старейшин, или герусии, вошли также архагеты (ajrcagevtai) [9] . Плутарх, приведший текст Большой ретры в биографии Ликурга, в своем комментарии к этому документу поясняет, что под архагетами имелись в виду спартанские цари (Lyc. 6. 3).
7
Сам титул «басилевс» очень древнего происхождения. Так называли в микенской Греции каких-то представителей местной власти – pasireu, которые противостояли центральной дворцовой администрации.
8
О том, что спартанские цари официально именовались именно басилевсами, можно судить по надписям на монетах, хотя все они позднего происхождения: ведь Спарта до III в. до н. э. не чеканила своей монеты. В 280 г. до н. э. царь Арей I начал использовать тетрадрахмы Александра Великого аттического типа с символикой Македонца, но с надписью BASILEOS AREOS. Тиран Набис, желая показать себя законным правителем Спарты, официальной основой своей власти сделал царский титул. На своих поздних тетрадрахмах Набис поместил голову Аполлона из Амикл, но со своими портретными чертами. На обороте кроме изображения Геракла написано имя BASILEOS NABIOS. В конце XIX в. на острове Делос был найден почетный декрет в честь Набиса, в котором он именуется царем (Ditt. Syll.3 285).
9
Самая ранняя дата составления Большой ретры, как полагают некоторые исследователи, – это рубеж IX–VIII вв.
Судя по некоторым документам периода архаики, слово «архагет» можно понять как «основатель», будь то основатель нового государства или нового культа. В таком более широком смысле слово «архагет» встречается в ранней дорийской надписи по поводу отправки колонии в Кирену, именуемой «Клятвой основателей» (текст восходит к VII в. – ML. № 5). Здесь архагетами именуются бог Аполлон и царь Батт, в обоих случаях в смысле «основатель», «устроитель». Но в таком значении слово «архагет» употреблялось не только дорийцами. Колонисты из Халкиды, основавшие Наксос около 735 г., воздвигли алтарь Аполлону Архагету (Thuc. VI. 3). Ксенофонт называет архагетом Спарты Геракла (VI. 3. 6). Эфор употребляет этот термин по отношению к спартанским царям. Так, говоря о первых царях Еврисфене и Прокле, которых считали основателями Спарты, Эфор замечает, что они не удостоились даже титула «архагет», «который давался всем основателям городов» (Ephor. ap. Strab. VIII. 5. 5. p. 366). По-видимому, термин «архагет» как основатель в самом широком смысле слова (новых культов, колоний, политических институтов) был характерен именно для архаической эпохи.
С другой стороны, то, что в Большой ретре архагеты упоминаются в одной связке с членами совета старейшин, или геронтами, позволяет предположить, что спартанские цари были названы архагетами как члены и председатели герусии. Этот титул определял их положение в герусии при Ликурге – первые среди равных, и не более того. Возможно, в этой фразе – «учредить герусию из 30 членов с архагетами совокупно» (Plut. Lyc. 6. 2) – было закреплено новое качество спартанских царей, которые, став при Ликурге членами герусии, были тем самым поставлены под контроль общины.
После этих кратких, но необходимых замечаний рассмотрим различные стороны деятельности спартанских царей – их военные, сакральные и юридические функции. Наши сведения на этот счет, как правило, ограничены периодом классики, так как именно от этой эпохи сохранилось наибольшее количество источников.
Цари как главнокомандующие спартанской армией
Цари в Спарте прежде всего являлись верховными главнокомандующими. Об этой стороне их деятельности сохранилось немало свидетельств у древних историков, особенно у Геродота и Ксенофонта.