Спартак: 7 лет строгого режима
Шрифт:
Я позвонил Ловчеву. Говорю, мол, в Москву собирается команда чемпионов Европы 1984 года с женами, такой случай, может, уже никогда не представится.
Проблема заключалась в том, что в те же сроки в Москве проходил какой-то съезд. По словам Ловчева, в гостиницах вообще не было мест. И сначала он отказался, но потом все же взялся помочь, хотя все висело на волоске. В итоге обо всем договорились. Благодаря Латкину визы для французов сделали чуть ли не за один день.
Французы настояли на том, чтобы я летел вместе с ними, все расходы брали на себя. Я сразу решил, что не буду отказываться.
Французов поселили в санатории в 100 километрах от Москвы. Ничего другого Ловчев найти не смог. Условия там были ужасными. Все грязное, железные кровати с сетками, желтые унитазы. Зоя рассказала мне, что однажды французские журналисты захотели заказать в номер шампанское и мороженое.
Она сказала, что это невозможно. И тогда кто-то из них достал из кармана пачку долларов: «Хочу шампанское и мороженое».
«Не получится, потому что Москва далеко, а здесь магазины ночью не работают».
Он был в шоке.
Наутро Боссис собрал вещи и сказал Платини, что уезжает:
«У меня хватит денег, чтобы заплатить за самый дорогой номер в самой крутой гостинице Москвы, поэтому в такой грязи и холоде жить в этой дыре не буду».
Про еду он ничего не сказал, но она тоже была отвратительной. А Платини ему отвечает: «Ты идешь в номер, оставляешь там вещи и начинаешь готовиться к матчу в «Лужниках». Мы приехали сюда, чтобы там сыграть».
На обеде в Сергиевом Посаде, куда Зоя поехала вместе с французами смотреть лавру, им подали еду на грязной жирной металлической посуде и разбавленный компот. Они и это стерпели.
Зато перед отъездом французов Ловчев за счет спонсоров устроил им роскошный банкет, и это отчасти спасло ситуацию.
В Москве я нашел время заглянуть к Деду. И просто поговорить, и по делу. Меня попросили заехать к нему спонсоры поездки команды Les Vari'et'es Club в Москву, которые попали на бабки. Они хотели их отбить на товарищеских матчах «Спартака» во Франции.
Я сказал, что попробую договориться через Деда. Не могу отказать, когда люди ко мне за помощью обращаются. Завел спонсоров к Старостину, и они быстро договорились между собой.
Спонсоры ушли, а я у Деда остался. Разговариваем, как вдруг он показывает мне длинный список игроков на продажу. На первом месте — Черенков и Родионов. Я обалдел. Дед сказал, что продаст их только вместе.
Потом узнал, что у Родионова было отдельное предложение от команды первого французского дивизиона, но он не хотел один ехать. А Жан-Клод хотел видеть в «Ред Стар» Черенкова. Надо было состав укреплять, потому что мы чудом остались во втором дивизионе.
Когда вернулись с Les Vari'et'es Club в Париж, нас встречати Жан-Клод и Латкин. Платини сказал им, что прекрасно провел время в Москве. А я сказал Жан-Клоду, что можно купить Черенкова и Родионова. Он тут же предложил провести переговоры в шикарном ресторане вместе с Латкиным, который намного лучше меня говорил по-французски.
Жан-Клод сказал также, что мне надо вместе с ним слетать еще раз в Москву и поучаствовать в переговорах. В первый раз договориться не удалось. Тем не менее Жан-Клод сказал мне, что все будет в порядке.
Так и получилось. Я надавил на Деда, Жан-Клод послал Дюранси в Москву, и тому оставалось только официально подписать контракты.
Когда переговоры только начались, Романцев был в шоке. Мне даже показалось, что он насторожился и обиделся. Но я с ним не говорил, общался только с Дедом. И не я их забирал. По большому счету, на меня и обижаться не стоило. У Деда был список, и Федя с Родионовым в этом списке стояли первыми. Я только помог им перебраться в Париж.
Как выяснилось, помог на свою голову. Оказался в дураках, потому что не смог продлить контракт. Он был рассчитан на два года, но после окончания сезона его надо было переподписывать. Тогда во Франции действовал лимит на иностранцев. Жан-Клод сказал, что берет Черенкова и Родионова, а Бубнов останется с ними как тренер, чтобы помочь им адаптироваться.
Когда начались переговоры по поводу перехода Черенкова и Родионова в «Ред Стар», я попросил Деда сделать им хорошие личные контракты. Но «Совинтерспорт», через который эти переговоры шли, не соглашался на наши условия, вырывал огромные деньги. Эта контора пользовалась тем, что по советским законам футболист не имел права договариваться с клубом напрямую.
У меня уже французская виза истекает, нужно улетать в Париж, а «Совинтерспорт» не соглашается, требует за Черенкова и Родионова миллион долларов. По тем временам сумасшедшую сумму.
Меня это возмутило потому, что я знал, в каком Федя состоянии. Я и Жан-Клода предупреждал, что у Черенкова проблемы с психикой. Жан-Клод говорил, ничего, мы ему поможем. А я ему верил, хотя сегодня прекрасно понимаю, что никому помогать он не собирался. Мне же хотелось, чтобы все было по-честному.
Французы уперлись, мол, таких денег нет. Дюранси, который тоже зависел от этой сделки, стал уже на меня давить, давай что-то делать, иначе ничего не получится. Я, как дурак, оказался между всеми.
Федор и Родионов хотят уехать, Деду надо их продать, «Совинтерспорт» стоит стеной, а «Ред Стар» торгуется. Кроме того, мой личный контракт не продлен. Жан-Клод хотел сумму, которая была в нем оговорена, распределить еще на год. «Совинтерспорт» вроде не возражал, но в последний момент потребовал доплатить. Эти деятели думали, что я хочу заработать на Черенкове с Родионовым. Цирк!
В итоге Жан-Клод заподозрил, что я вместе с «Совинтерспортом» решил вытянуть из него деньги. Из-за этого отношения очень сильно испортились.
Я не выдержал всего этого базара и наехал на Деда, мол, давайте заканчивать, иначе будут проблемы, потому что чемпионат скоро начинается. В итоге «Совинтерспорт» согласился на деньги французов, и мы с Черенковым и Родионовым улетели в Париж. Успели как раз к первому матчу. Хорошо, что дома играли.
Мне же нужно было приехать в Москву еще раз, чтобы окончательно договориться по своему контракту. Когда я об этом рассказал Жан-Клоду, он решил, что я ему больше не нужен. И стал резину тянуть.