Спартанец: Спартанец. Великий царь. Удар в сердце
Шрифт:
Тарас кивнул, и вопрос «А это что за город?» застрял у него в горле. Но он все же решил поддержать разговор, подав идею.
– Может, все-таки расспросить кого-нибудь. Толпа илотов не иголка. Наверняка их видели.
– Так и сделаем, – кивнул Деметрий, поправляя ножны кинжала, чтобы не мешали бежать, – здесь немного путников, но первого же, кто нам попадется навстречу, мы расспросим.
«Неудивительно, – подумал Тарас, занимая свое место в строю, – если по дорогам днем и ночью рыщут банды типа нашей, то все остальные, наверное, предпочитают отсиживаться по домам. Хотя и это их не спасет».
Почти за день пути они действительно почти никого не повстречали, если не считать двух пастухов, которые пасли стадо баранов в стороне от дороги, почти у самого города. Но они Деметрия не заинтересовали, поскольку никуда не убегали, и потому остались живы.
Построившись в колонну по два, спартиаты снова перешли на бег, устремившись вниз по дороге, петлявшей среди окрестных полей и огородов. Она шла вокруг города, огибая его и устремляясь дальше на юг. Сам город, как успел рассмотреть удивленный Тарас, вовсе не был окружен высокой каменной стеной, словно здесь вообще не опасались нападений неприятеля.
Вскоре они миновали развилку у подобия главных ворот портового города, которыми служили два каменных дома, и побежали дальше, стремясь за остаток дня проделать как можно большее расстояние. Солнце уже начинало свой вечерний путь вниз и скоро должно было «утонуть» в море, обещая долгожданную прохладу. Климат здесь был гораздо жарче, чем в его родном Питере, и хорошо тренированный Тарас пока еще не совсем привык к нему и страдал от жары больше других.
Сразу за городом дорога вновь отдалилась от морского побережья, сворачивая в глубь полуострова. Здесь начались многочисленные, но не очень густые оливковые и кипарисовые рощи. На одном из таких «зеленых участков» дороги спартанцы повстречали повозку, груженную мотыгами и кувшинами из красной глины. Тащил повозку замученный жарой бык с обвисшими ушами, а управлял им с помощью палки одетый в хитон [25] возница – лысый старик лет пятидесяти, спавший на ходу.
25
В описываемый период мужская одежда преимущественно состояла из двух частей – хитона и гиматия. Хитон (chiton) – это как выходная, так и домашняя одежда древних греков всех сословий. Изготавливался он из куска шерстяной или льняной материи, примерно метровой длины. Одевался прямо на тело, облегая его, а на плечах скреплялся пряжками. Хитон мог быть сшитым по боку или с одной стороны быть открытым. Правое плечо иногда оставляли обнаженным. Обычно хитон подпоясывали поясом. Длина хитона могла быть различной, но чаще всего доходила до коленей.
– Остановись! – поднял руку Деметрий, преграждая ему дальнейший путь.
От звука голоса старик очнулся и, едва увидев молодых спартанцев, испугался, попридержав и без того не слишком быстро шагавшего быка.
– Кто такой? – без всяких приветствий поинтересовался Деметрий, подходя к повозке и бесцеремонно разглядывая ее содержимое. Он даже поднял несколько мотыг и перевернул пару кувшинов, словно надеялся обнаружить под ними беглых илотов.
Тарас и остальные спартиаты окружили повозку.
– Я Энорм, господин. Периек [26] из общины Гифия, – ответил старик с поклоном, слезая на землю и поглядывая на разгоряченные лица спартанцев и их кинжалы, – второй день везу из Гифия в Этил товары. Хотел к ночи уже оказаться там.
– Ты едешь оттуда, где сегодня днем мог видеть беглых илотов, – сказал Деметрий, прищурившись на солнце, – их могло быть много, несколько десятков. Такую толпу не трудно заметить.
Старик молчал всего пару мгновений, но и это разозлило Деметрия. Он шагнул к вознице и, схватив его за хитон, притянул к себе.
26
Периеки – дословно «окрестные жители» – свободное, но бесправное население Лаконии, не входившее в состав гражданского коллектива Спарты. Периеки, согласно традиции, жили своими общинами, сформировавшимися из остатков ахейского населения Лаконии после завоевания ее дорийцами, и занимались торговлей и некоторыми ремеслами. То есть тем, чем гражданам Спарты было заниматься категорически запрещено. В городах и общинах периеков было сохранено местное самоуправление, но никакого права голоса в общественной жизни Спарты они не имели. Кроме того, в случае объявления войны они обязаны были исполнять воинскую повинность.
– Ну, – повторил Деметрий с нажимом, глядя прямо в глаза испуганному старику, – я тороплюсь. Если хочешь оказаться ночью в Этиле, а не в грязной канаве с перерезанным горлом, то говори быстрее.
– Я… Я видел их, мой господин, – забормотал старик, – человек сорок или даже больше. Там были женщины и дети…
– Это они, – кивнул Деметрий, отпуская старика.
– Только это было не днем, – добавил тот с опаской.
Командир агелы, уже отошедший от возницы на несколько шагов и повернувшийся к нему спиной, вновь с удивлением посмотрел ему в лицо.
– А когда ты их видел, старик?
– Это было рано утром, еще до полудня, – добавил перепуганный возница беззубым ртом, – они шли рядом с дорогой по холмам, прячась от взоров прохожих, но их было трудно не заметить, господин прав.
– Утром? – переспросил Деметрий, словно не веря своим ушам.
Старик кивнул.
– Я только что свернул с развилки дорог на Этил и тут увидел этих людей.
– Ты можешь ехать, – отпустил его Деметрий.
– Благодарю, господин. – Старик с небывалой легкостью взобрался на телегу и ударил быка палкой. Уставшее от жары животное тронулось с места, снова потащив свой груз к морю.
– Быстро же они добрались сюда, – удивился Тарас скорости передвижения беглых рабов, – они в целом дне пути. Навел ты на них страху, Деметрий.
– Как бы быстро они ни бежали, – усмехнулся довольный похвалой командир агелы, – мы должны их догнать. Вперед, спартанцы. Добыча рядом.
И отряд снова бросился в погоню, то взлетая на холм, то снова ныряя в овраг. Несмотря на то что скоро стемнело, Деметрий продолжал гнать агелу вперед, словно хотел побить рекорд скорости бега. В полной темноте спартанцы отлично ориентировались без всяких факелов и приборов ночного видения. «Где-то здесь, неподалеку, как раз должна находиться Олимпия, – вдруг вспомнил Тарас, перескакивая через крупный камень, оказавшийся на тропе, в которую превратилась их дорога часа через три после расставания со стариком, – там эти ребята наверняка взяли бы все призы».
Зашедшее солнце давно перестало раскалять землю, но нагретые им за день камни теперь начали отдавать тепло назад. Духота стояла страшная. Тарас бежал уже на пределе, тем более что несколько раз наступил на очень острые камни и боль в ноге начала терзать его очень сильно. Наконец, когда при свете луны стало видно, какой плоской стала местность вокруг, а отряд почти выбился из сил, Деметрий сделал знак остановиться. Была уже середина ночи.
– Все, – коротко приказал он, – Тимофей и Книд, вы будете охранять наш сон. Вас сменят Эгор и Архелон. Мы будем отдыхать до рассвета, а потом нападем на илотов.
– Ты видел здесь илотов? – издевательски поинтересовался Тарас, переведя дыхание: вокруг были только плоские каменистые холмы, освещенные луной. А справа, в паре сотен метров, блестела на воде лунная дорожка. Их путь пролегал у самого моря.
– Они здесь, Гисандр, – ответил командир агелы, укладываясь прямо на камень и заворачиваясь в гиматий, – я чую их страх даже отсюда. Завтра мы покончим с ними.
Побродив по каменистому плато, Тарас нащупал кусок поровнее и тоже рухнул навзничь. Сил стоять уже не было. Спину и плечи ломило от усталости, ноги гудели, боль в стопах терзала нещадно. Но он все же выдержал этот марш-бросок. Ворочаясь на жесткой земле, Тарас с опаской посматривал на остальных бойцов агелы, но все они, хоть и выглядели усталыми, с ног не валились. Каждый, подобно Деметрию, отдышавшись, завернулся в плащ и уснул, нисколько не беспокоясь о том, что они не ели с самого утра. Даже молодые.