Спасатель
Шрифт:
Я улыбаюсь и расслабляюсь. Понемногу меня отпускает, и я уже готова к новому раунду под названием “понравится родителям парня”. Но Алекс меня перебивает:
— Тебя уже приняли, — спокойно говорит он, а я вскидываю брови и спрашиваю:
— Правда?
— Ага, — он кивает, — они редко говорят о Каламбаке с таким придыханием при посторонних. Боятся, что сюда приедет больше народа, — Алекс говорит серьезно, смотря куда-то вдаль на вечерний район, а я даже ему верю. До тех пор, пока он не начинает смеяться.
— Ты издеваешься?
— Не переживай, малышка. Я пошутил, но ты и вправду им понравилась. И не нервничай так. За то, что ты не любишь монастыри и природу, тебя не сожгут на инквизиторском костре, — он снова шутит, а я отмахиваюсь.
— Да ну тебя! Я просто ценитель моря и пляжа, — оправдываюсь, но ему это и не нужно. — Ты, между прочим, тоже… у тебя же свое дело, да? А ты работаешь спасателем. Любишь море? — я улыбаюсь, но когда вижу, как он меняется в лице, замолкаю, хотя и не понимаю, что сказала не так. Алекс некоторое время молчит, а потом выдает:
— Я пошел в спасатели не из-за любви к морю.
Глава 48
Вроде достаточно времени прошло, но чиркает прямо по нутру. Болезненно, остро.
Я хмурюсь и опускаю взгляд, словно под ногами можно найти верную подсказку, как подобрать слова. Алла чувствует меня и тесно обнимает за талию, сминая легкую ткань футболки. Она запрокидывает голову, утыкаясь подбородком мне в грудь, и смотрит с лаской.
— Мы дружили… Жили на соседних улицах и часто пересекались, — я впервые кому-то рассказываю эту историю и сам до конца не осознаю, что делаю это, но она так смотрит внимательно и с нежностью, что слова сами рождаются и просятся наружу. — Это еще в другом городе произошло, но тоже в Греции. Она местная была и года на два младше. Мне тогда семнадцать только-только исполнилось…
— Алекс…
— Все нормально. Я поздно заметил, что что-то не так. Я вообще купаться не собирался, катался по побережью и искал место для прыжка. Мы с приятелем поспорили, что можно нырнуть… Да, неважно, — отмахиваюсь, стараясь сконцентрироваться на главном и не уходить в детали, которые нарастают одна за другой, ведь я подхожу к главному, а вот это уже чертовски сложно произнести вслух. — Она с подругами пришла, они на берегу мяч перебрасывали, а она, видно, решила заплыть подальше. Там еще пляж дикий, только местные знают и ходят, чтобы от отдыхающих подальше.
Я почему-то вздрагиваю от ее прикосновения. Алла поднимает ладони и проводит по моим плечам, а я выдыхаю и машинально киваю, будто опять хочу показать, что все нормально.
— Я спустился к берегу и минуты две стоял у воды. Еще с подружками ее парой слов перебросился. Я видел ее, но понял, что она тонет, не сразу. А когда кинулся… Короче, не успел я.
— Ты сделал всё, что мог.
— Я не знал, что делать. Вытащил на берег, а она без сознания. Что-то пытался, но тогда не знал, как правильно.
— Тебе
Она встает на носочки и тянется ко мне, смазанно целуя в губы. Потом в скулы и обнимает крепче за плечи, так что я наклоняюсь ниже и сгребаю ее в охапку.
— Это в прошлом, — тихо произносит она над моим виском. — Ты всё сделал правильно. Ты был мальчишкой, а стал спасателем.
Мне становится легче. От ее заботливых слов, от того, что выговорился и поделился с другим человеком. Первое время мы молчим, отходя от случившегося диалога, но постепенно переключаемся на другие темы. Я беру Аллу под руку и показываю окрестности поселка. Здесь тихо и можно гулять всю ночь по ухоженным улочкам.
— Завтра рано вставать, — произносит Алла и забирается мне под руку.
— Поворачиваем назад? — тут же делаю резкий разворот, утягивая ее за собой, как пушинку. — Ты права, надо выспаться и часов в восемь выехать.
— Ты отвезешь меня в аэропорт? На фургоне?
— Не, возьму отцовскую.
— Я хочу на фургоне. Он мне понравился.
— Правда? Хорошо, как скажешь.
— А давай сейчас? Переночуем в нем и встретим утро, как тогда в горах.
— Или ты боишься, что не сможешь не шуметь? — нагло усмехаюсь и подмигиваю своей малышке.
— Это тоже, — она кивает. — Твои родители же не обидятся, если мы уедем чуть раньше?
— Нет, они привыкли, что у них странный сын. Было бы удивительно, если бы я привел нормальную девушку.
Она пихает меня в бок, но удержать довольную улыбку не может.
— Я просто хочу провести время с тобой наедине… Это же последний день. Даже ночь.
— Не последняя, — отмахиваюсь от ее похоронного тона, который выдает мысли, что все-таки кружатся в ее головке. — Далеко не последняя, малышка.
Мы возвращаемся в дом и прощаемся с родителями. По взгляду мамы я вижу, что она всё понимает, и она так ласково и крепко обнимает Аллу, что мне становится тепло на душе. Я обещаю вернуться завтра к часу и погостить у них пару дней. Потом мы забираем вещи Аллы, она успела внести в дом всего одну сумочку, а остальное так и лежит в фургоне.
Я завожу мотор и выезжаю из коттеджного поселка, потом сворачиваю с главной дороги и ухожу к лесам. Я заранее знаю, куда хочу ее отвезти, и поэтому мы добираемся быстро и без лишних петляний.
Мы поднимаемся повыше, чтобы полюбоваться на огни небольшого городка, а утром встретить рассвет, который выйдет из-за холмов.
— Будем считать, что ты зажег свечки, — Алла указывает на самые яркие желтые огни под ногами и прижимается ко мне крепче, когда мы перебираемся в салон и раскладываем походную кровать. — Очень романтично, Алекс.
— Я старался, — хмыкаю и утягиваю ее под себя.
— Мне так ничего не видно, — фальшиво жалуется малышка, созерцая вместо города, мое довольное лицо. — Ни капельки.