Спасатели
Шрифт:
Нимка ничего не ответил. Покосился на ворота, на Славку, на голубое вечернее небо, потом на Славкины часы.
– А сколько сейчас времени? – спросил он.
– Без двадцати девять, – ответил Славка, и, внимательно посмотрев на Нимку, предложил, - поиграем?
Что делать июльским вечером, тёплым, безветренным, спокойным? Когда есть время, и не нужно забирать сестру из садика, потому что мать сегодня дома, и дел никаких не предвидится; и ты не знаешь, чем бы ещё занять этот вечер, а домой идти не хочется, и вообще спешить некуда: он, этот дом, никуда не исчезнет… Скоро
… - Я опоздал сегодня, - сказал Нимка, когда они устало плюхнулись на траву, облокотившись спинами о ворота-шины. Земля, ещё тёплая, пахла травой и полынью. – Кто ж знал, что они придут?
– Кто «они»? – осторожно спросил Славка.
– Я не знаю… Как их там… Из социальной службы.
Славка широко распахнул глаза:
– Это кто это?
… На пороге стояло трое. Худая женщина с тёмным, очень гладким, пучком волос на голове и тонкой золотистой оправой очков, и две тётки, невысокого роста, в пиджаках – в чёрном и сером, с короткими стрижками, накрашенные, строгие. В руках у одной, в чёрном пиджаке, была тонкая папка, у второй - коричневый ежедневник. И у всех троих – одинаковое выражение лица – как у школьного директора, который зашёл со звонком в расшалившийся класс.
Нимка сначала думал, что это мать что-то забыла дома, и, поэтому, открыл дверь. А открыв, попятился, а они как-то оказались внутри квартиры. Одна тётка быстро заглянула в их комнату - там был небольшой бардак: мать с Сонькой проспали и постель убрать не успели, - а худая в это время спросила Нимку:
– А где твои родители?
– На работе, – сумрачно сказал Нимка и почувствовал неприятное шевеление в груди: что им нужно? – Вам кого?
– Нам поступил звонок, что в вашей квартире часто кричит ребёнок, - сказала худая тётка. Она очень пристально разглядывала Нимку.
– Ка-кой звонок? – тихо спросил Нимка.
– По горячей линии.
– От кого?
– Мальчик, - сказала худая веско, а вторая женщина что-то писала у себя в блокноте. – Горячая линия - анонимная. И мы обязаны проверить…
«Анонимно… Кто-то, значит, настучал, - подумал про себя Нимка. – Но кто?» А снаружи он растерялся.
– Что проверить?
Потом собрался и повторил твёрже:
– Что вы хотите проверить?
– Так ли это, что у вас кричит ребёнок, – сказала женщина и, обернувшись, кивнула тётке, которая изучала Нимкину комнату. – У вас дома есть маленький ребёнок?
Нимка медленно покачал головой.
– Нет, - сказал он.
– Ну как же, нет?! – воскликнула женщина, которая писала в папке. – Так… Написано, что есть – Селезнёва Софья Андреевна, так… Два года и пять месяцев…Это кто, твоя сестра?
Нимка молчал. Он не хотел ничего отвечать. А тётка в сером пиджаке, которая заглядывала в комнату, вполголоса сказала второй:
–
Очкастая спросила:
– Вы здесь постоянно живёте? Это ваша квартира?
Нимка молчал.
– Ну что ты молчишь? – как-то устало спросила та.
– Сестра в садике?
– Я без матери отвечать ничего не буду, - наконец сказал Нимка. – Хотите, идите к ней на работу и там выясняйте.
– Как это не будешь отвечать! – воскликнула женщина в чёрном пиджаке, опустив листочки. – Мы тогда приедем снова…
Теперь Нимка, скрестив руки на груди, смотрел на всех троих по очереди и молчал. Снаружи – бесстрастно. А внутри… сердце лихорадочно билось: «Как их отсюда выставить?.. И телефона ведь нет, не позвонишь…»
– Ты хоть нам скажи, - вкрадчиво сказала худая женщина и глянула поверх очков, - твою сестру наказывают? Бьют?
– Да вы что! – рассердился Нимка. – Никто её не бьёт! Она капризничает по утрам только…
– Потому что в садик собирается?
Нимка снова замолчал. Потом сказал хмуро:
– Нас никто не обижает. Кто вас вызвал?
– Да мы не знаем… - пожала плечами женщина в сером пиджаке, - скорее, кто-нибудь из соседей…
«Из соседей…» - откликнулось в Нимке. И сразу стало пусто. И тоскливо.
– Ладно, - сказала женщина с бумагами. – Свет, пойдём. Что тут делать…
Женщина в очках сделала попытку заглянуть на кухню, но Нимка загораживал коридор, а подвинуть его она не решилась. Только бы попробовала!
Уже из подъезда, он услышал шёпот, да не разобрал слов: «вернёмся…» или «придётся…». Закрыл дверь на задвижку и пару часов ещё сидел дома, переваривая то, что произошло, и обдумывая, что бы это значило…
Славка смотрел на Нимку и глаза его уже не улыбались: серьёзные, тёмные, большие - он смотрел так, словно не знал что делать, что сказать. А Нимка глянул на него и опустил глаза: молчит, сейчас пожмёт плечами и уйдёт. В самом деле, какое ему дело до него, до Нимки и его забот? Он уже хотел было встать, как вдруг Славка спросил озадаченно:
– Слушай, а отец у тебя где?
– У-у… - Нимка махнул рукой. – Он в другой семье… Да он давно уже ушёл, когда узнал, что мамка Соньку ждёт…
Славка потемнел лицом.
– Ты, прости, я не знал…
– Да что такого-то? – пожал плечами Нимка. Лишний намёк об отце – он и так о нём помнит, хуже не будет.
– Просто я почему спросил… То, что ты сейчас рассказал… Нимка, знаешь, я читал про это в интернете. Это называется «ювенальная юстиция»…
– Чего? – удивился Нимка. – Ты зачем ругаешься!
– Я не ругаюсь, - Славка грустно усмехнулся. – К нам в школу как-то приходили, вызывали всех к психологу, по одному. Я не пошёл. А потом ещё просили анкету приносить, там такие вопросы… Где вы отдыхаете, какая у вас квартира, что ты любишь есть, во что играешь, как тебя наказывают родители… Я Наде позвонил, а она сказала, что не надо там ничего писать… Я и сам думаю – зачем?
– А зачем? – тихо спросил Нимка. В самом деле, зачем школе знать, сколько у тебя комнат в квартире и какие игрушки ты любишь?