Спасатели
Шрифт:
– И постою. Если захочу.
– Ну-ну, построй! Думаешь, легко найти эту возможность?
– Не думаю. Но если захочешь - можно!
– Можно?
Нимка был сегодня сердитым, потому что не выспался. Сонька полчаса орала, пока мать заплетала ей косички, потом уронила тарелку с кашей на пол, и убирать пришлось всё ему – они опаздывали. Вот он и сказал Славке:
– Тебе хорошо, можно какую хочешь возможность искать. У кого всё есть, всё можно! И говорить легко, потому что не знаешь…
– Нимка, ты чего рассердился-то?
– Думаешь, отец хуже живёт? – продолжал Нимка. –
– У каждого свой путь, - тихо сказал Славка.
– Да?! Свой? А я его выбирал, этот путь, да? Его за меня выбрали, меня не спросили даже, хочу ли я так жить или нет!
Больше они не разговаривали, купили картошки, огурцов и повернули назад. Впереди возвышался белый храм, золотые купола сияли пятью маленькими солнцами. А от деревьев, которые тянулись вдоль храмового забора, на асфальте лежала большая тень.
– Давай перейдём, - предложил Славка. – Там не так жарко.
– Давай. Дай мне пакет, - сказал Нимка - он шёл налегке. «Обиделся, или нет?.. Если обиделся, ну и ладно, подумаешь… Больно надо!»
А если честно – кошки скребли на душе.
– Почему ты думаешь, что кто-то живёт лучше? – вдруг спросил Славка. Не обиженно, не сердито, а с интересом. А Нимка внутри весь ощетинился, хотя успокоился и даже пожалел о резких словах.
– А что, разве нет? Вот ты, у тебя есть всё! И старший брат, сестра дома пирожки жарит, квартира нормальная, и телефон, велик… Это что, хуже?
– он что, сам этого не видит? Нимка замолчал и стал смотреть вперёд, где солнце белыми пятнами отражалось от стёкол машин, припаркованных у торгового центра.
У Славки в кармане зазвонил мобильник и он, остановившись, достал его и снова ускорил шаг, оглянувшись на Нимку.
– Алло… Антон, как ты, сдал?.. Четвёрку?.. А, ну ничего, молодец! Это первый экзамен только… Ты приедешь?.. Нет? У Шурки останешься?.. Ладно. А когда приедешь? В субботу?.. Буду ждать!
«Разве нет? Хуже?» - снова подумал Нимка и вздохнул.
Славка убрал мобильник в карман и посмотрел на Нимку. Серьёзно, грустно, в тёмных серых глазах блеснули искорки обиды. Но сказал спокойно:
– А знаешь, когда-то давно у меня ничего этого не было… И даже как у тебя - не было.
– Чего? – не понял Нимка. – Это как так?
– Ну, как… - не сразу, неохотно сказал Славка.
– Ни брата, ни велика, ничего. И дома не было.
Тут уже Нимка растерялся и начал о чём-то догадываться. Неловко было спрашивать, но, во-первых, он разогнался и остановиться не мог, а, во-вторых, стало любопытно.
– У тебя что, нет родителей?
– Да нет же, есть! Просто я, когда был мелким, потерялся. Отстал от поезда. И жил на стройке, с бомжами… Всю осень, зиму…
– Да ладно! Врёшь…
Славка грустно посмотрел на него.
– Зачем?.. А весной меня нашёл Антон. Это мой старший брат, он не родной… - Славка замолчал, потом сказал тихонько, - так - не родной, а всё равно – брат.
– Постой, а как же родители? Они нашлись?
– Да… Тут вообще целая история, но они нашлись. Не сразу только, через год.
– Расскажешь? – попросил Нимка.
Внутренне он сердился на себя, на эту виноватость и на то, что ничего не понимает. И ещё думал, обиделся Славка или нет. Почему это его, Нимку, так волнует? Вроде знакомы всего несколько дней, а ужасно не хотелось, чтоб Славка ушёл, замолчав, или чтоб он отвечал каким-нибудь холодным обиженным тоном, вроде тётки, когда та сердилась на него, или как отец…
Кто ему этот Славка?
В его компании Нимка не чувствовал превосходства над собой, так же как не чувствовал себя ни пешкой, ни ферзём. Так уж сложилось, что любая жизненная ситуация была у него перед глазами как фигурки на чёрно-белой доске. И в компании он искал своё место, а здесь – не мог найти, хотя и чувствовал себя нужным.
– … А весной меня нашёл Антон, – рассказывал Славка, неторопливо, спокойно, и видно было, что он не врёт. Хотя Нимке местами не верилось. – Антон сбежал из интерната и решил добраться домой. Ну и по дороге нашёл меня, взял с собой, мне тогда было шесть…
– И что?
– Ничего. Не поверишь, но мы добрались. Правда, еле живые, Антон, так вообще измучился… А я стал жить у него.
Нимка молчал, переваривая. Потом хотел спросить: как ему жилось, в чужой семье-то, и понял – не нужно. Потому что ясно ведь, что раз он называет Антона братом - нормально жилось. А вот как потом он нашёл родителей, было не совсем понятно.
Они уже добрались до дома, и Славка, набрав код от подъезда, предложил:
– Зайдёшь? Или у тебя дела?
– Нету дел, - покачал головой Нимка и облегчённо вздохнул про себя: как хорошо, когда тебя принимают вот таким, какой ты есть, и не обижаются.
… Славка щёлкал мышкой, на большом экране быстро мелькали снимки – рассказы незнакомой ему, Нимке, жизни.
– Вот смотри, это Надин муж, Денис… Ха, видишь, он тут молодой совсем, стесняется так! А вот, Юра, это его друг, они с ним с детства дружат…
С экрана на Нимку смотрел скуластый темноволосый парень, с карими смеющимися глазами, задиристым носом. Сзади были какие-то деревья, стаявший снег, синее в клочках облаков небо. А парень улыбался и смотрел на Нимку так, будто хотел ему что-то сказать. Есть лица серьёзные, и все морщинки говорят об их задумчивости и молчаливости «не приставай», есть лица весёлые, и улыбка у них бестолковая, есть лица усталые, с оттенком какой-то пожизненной озадаченности, бывают умные, и всё в них говорит о том, что они лучше. Разные бывают лица у людей на фотографиях. Нимка мог сказать, что у парня лицо было… смелое. А улыбка – доброй.
– Так получилось, что когда мы с Антоном добирались домой, я от него отстал, сел в поезд, а он остался на вокзале. А я попал в купе, где ехали они, - Славка кивнул на компьютер, - Денис с Юрой, в военкомат. Накормили меня бутербродами, чаем, обо всём расспросили, а потом на следующей станции мы сошли, и я снова потерялся. Больше их я не видел.
Славка замолчал, пощёлкал мышкой, и Нимка увидел двухэтажную кровать, за ней – большую карту, а на кровати, наверху, двух очень похожих мальчишек, один – светленький малыш, смотрит, хитро прищурившись, а во втором Нимка узнал Антона.