…спасай Россию! Десант в прошлое
Шрифт:
– Млять, тебе что не сделай – все похер! – не выдержал Димка. – Один ты тут к войне готовишься, флотоводец великий, а мы, млять, сбоку припека! Сидим, млять, хером груши околачиваем! Я уж и не знаю, что тебя может удовлетворить – «Бисмарк» с «Ямато» тебе построить или уж сразу «Нимитц» с полным авиакрылом?!!
– А ну-ка, брейк, каррячие парррни! – Я поспешил вмешаться, пока друзья не передрались. – Серега, не перегибай палку! Если то, что создал Димыч, не подходит тебе для войны с Японией или вообще не имеет военного значения, это еще не значит, что все его творения – ерунда! Наверняка ведь это
– В общем… да… – остывая, признался адмирал. – Катер с ДВС по сегодняшнему времени – супервундервафля. Может, паровые катера и берут пока больше людей и грузов, да и бегают со сходными скоростями, но… Чем хорош бензиновый движок? Его не надо полчаса раскочегаривать – сел, завел и поехал… Ладно, Димыч, извини! Мир?
– Мир! – Друзья обменялись рукопожатием.
– Однако, честно говоря, все, что ты сейчас показал и рассказал, – вряд ли произведет впечатление на императора! – огорчил Алексей. – Надо найти более веские доводы в пользу твоего назначения на должность начальника госверфей! Давайте подумаем вместе!
– Ну, а паровая турбина сможет произвести впечатление на императора? – нарочито небрежным тоном спросил Димыч.
– Что ты сказал?! – дуэтом выпалили мы с адмиралом, подумав, что ослышались.
– Я. Построил. Паровую турбину! – отчетливо, как для плохослышащих, раздельно повторил Димка.
– Как?! – спросил адмирал.
А я одновременно с ним выпалил:
– Когда?!
– Как? «Вспомнил»! Ведь я перед вселением готовился – набивал память сведениями технического характера! – пояснил Рукавишников. – Когда? В конце января начали делать в металле. Первый запуск через месяц.
– Непременно приеду и посмотрю на испытания! – не удержался я.
– Зелень подкильная, якорь тебе в… одно место! И что же ты, гад такой, молчал? Может быть, ты уже втихаря самонаводящиеся торпеды сделал и «ПКР»? [198] А, Димк? – рассмеялся адмирал. – Или атомные подлодки в двадцать тысяч тонн водоизмещением?
Рассказывает Сергей Платов (великий князь Алексей Александрович)
Из кабинета цесаревича мы втроем направляемся к Александру III. Разумеется, нас сопровождают телохранители made by Tarugin. Вот странно: Олег оказался не только неплохим полевым офицером и приемлемым государственным деятелем, но и активно проявляет черты харизматического лидера. Казалось бы: у гвардейских полков есть свои командиры, их шефы зачастую члены правящего дома, а вот поди ж ты! Любой из этих «верных» полков, не исключая офицеров и командиров, готов умереть за этого мальчишку в атаманском мундире.
198
Противокорабельная ракета.
Так что сейчас за нами бодро топают человек десять в разнообразных мундирах. Впрочем, «топают» – слово неподходящее. Они двигаются так, словно пребывают в разведке в тылу врага. Пожалуй, Ники все же перегнул палку, натаскивая своих бодигардов на защиту бесценной особы наследника престола российского. Не стоит вести себя настолько открыто…
Но к делу. Вот и «апартаменты» Александра III,
– Доложите императору, что цесаревич, генерал-адмирал и господин Рукавишников ожидают его аудиенции.
Адъютант козыряет и исчезает за дверью. Однако неужели и я, прожив здесь два-три года, приобрету замашки «спокойного XIX века»? Но Таругин-то, Таругин! Ведь не «испрашивает» аудиенции, как положено всем, включая меня, а «ожидает»! И ведь глазом не моргнет, стервец!..
Через секунду двери распахиваются. Адъютант замирает восковой фигурой. Ну, с Богом…
Александр III громоздится утесом посередине своего кабинета. Лицо, точно высеченное из гранита, абсолютно бесстрастно. Честно говоря, я всегда немного мандражирую, встречаясь со своим «царственным братом». Больно уж он непредсказуем…
Меж тем Таругин бестрепетно делает три шага вперед и, чуть повернувшись, указывает на Политова-Рукавишникова:
– Вот, батюшка, рекомендую: купец первой гильдии Рукавишников Александр Михайлович. Тот самый человек, которого мы вам с дядюшкой рекомендовали.
Что это? Мне показалось, или в самом деле по лицу императора скользнула тень недовольства? Едва уловимая, но все же…
Неожиданно из-за спины гиганта-императора появляется Победоносцев. Мягким голосом, напоминающим мурлыкание кота, он обращается к Ники-Таругину:
– Ваше императорское высочество. Позвольте мне отвлечь вас от ваших дел. Мне бы очень хотелось обсудить с вами некоторые аспекты предложенной вами миссионерской программы для Великого княжества Финляндского. У меня появились предложения, которые, возможно, вас заинтересуют. Тем более, – хитрый прищур кота, дорвавшегося до сметаны, – я смею предположить, что по данному вопросу вы уже привели вашему царственному отцу все аргументы, которые должны повлиять на его решение.
– Верно, Колька, – басит Александр number three, – ступай-ка, займись с Константином Сергеевичем. Эти дела не менее важны.
Олег разводит руками, всем своим видом показывая, что, мол, «против лома нет приема». А ведь это хреново! Тяжелая артиллерия в лице наследника престола покидает поле еще не начавшегося боя. Таругин пропускает Победоносцева вперед, и уже за его спиной со скорбно-шутовской гримасой «делает нам ручкой». Внезапно его рука сжимается в кулак. «Рот Фронт!» В смысле: «Держитесь, парни!» Блин, попробуем…
После ухода Николая свет Александровича самодержец всероссийский долго молчит, разглядывая Димку, точно некий курьез. Мы тоже молчим. Пауза затягивается…
– Ну, нижегородец, ухарь-купец, – голос императора не предвещает ничего хорошего, – рассказывай: что ж ты такого великого сделал, что за тебя великие князья и цесаревич хлопочут?
Политов кратко излагает свою биографию. Эдакое резюме. Внимания ничем не заостряет, своих заслуг не выпячивает, но все вместе звучит весьма и весьма солидно.
– Обратите внимание, ваше императорское величество, – вставляю я, – Рукавишников разработал и осуществил программу скоростного кораблестроения, пусть и речного. Используя его методы и технологии, можно значительно повысить темпы строительства боевых кораблей…