Спасая Куинтона

Соренсен Джессика

– Думаю, что некоторые все-таки способны, - возражаю ему.
– Просто не все готовы воспринимать это.

– Знаешь, ты вконец испортил мне настроение, - говорит он с досадой.
– И единственная причина, почему мы говорим об этом – это то, что ты сходишь с ума и не можешь заткнуть свои мысли и рот.

– Я знаю, но все равно чувствую, что должен это сказать.

– Ну уж нет, я не хочу больше этого слышать.

– Я должен, - кажется, я не могу найти выключатель моего рта, поэтому просто позволяю ему двигаться дальше.
– Я не понимаю, почему ты здесь. Я имею в виду, знаю, что ты был не лучшим ребёнком в мире, но вся эта история с наркотиками… твои родители заботились о тебе.

–

Нет, они заботились о Райдер, - его голос становится резче.
– А теперь, когда она умерла, они продолжают заботиться только о ней. Так что я собираюсь делать все, что хочу. А хочу я только наркотики… с ними жизнь становится намного проще.

Я прекрасно понимаю, о чем он говорит. Делаю паузу, пытаясь сглотнуть комок, вставший в горле. – Прости.

Тристан качает головой, отводя взгляд от меня и фокусируясь на ближайшем здании.
– Перестань извиняться. Дерьмо случается. Люди погибают. Жизнь продолжается. Я здесь не из-за того, что ты сделал. Я здесь, потому что хочу и чувствую себя лучше именно здесь.

– Да, наверное, - бормочу я, не вполне веря ему.

Он возвращает свой взгляд на меня, его лоб покрыт каплями пота от палящего солнца.
– А теперь, пожалуйста, можем мы прекратить все эти душещипательные разговоры или мне придётся идти дальше одному?

Киваю, хотя совсем не хочу прекращать разговор, потому что тогда я начну думать. Но Тристан замолкает, бормоча ругательства под нос. Мой взгляд скользит по линии горизонта, где встречаются вершины зданий и небо. Закат солнца прекрасен в этом месте. Это то, что радует меня. Всё остальное кажется слишком мрачным и серым. Моё будущее кажется почти мёртвым, как будто я иду к гробу, готовый залезть внутрь и закрыть крышку. Тогда, может быть, кто-нибудь окажет мне услугу, похоронив меня под грязью, где я смогу перестать дышать, перестать думать и перестать замечать, насколько прекрасна жизнь. Единственные люди, которые вспомнят обо мне, это наркоторговцы и люди, с которыми я иногда общаюсь. Чём больше я думаю об этом, тем больше я хочу кинуться на дорогу, надеясь, что проезжающая машина ударит меня с достаточной силой, чтобы моё сердце снова остановилось, потому что ему нет смысла больше биться. Наверное, это и есть дно, верно? Точка невозврата. Это она. Но почему-то я продолжаю ходить, говорить, дышать… жить.

– Ты случаем не прихватил свой нож?
– спрашивает Тристан, когда мы заходим за угол одноэтажного кирпичного здания, окрашенного разноцветными граффити, и начинаем пересекать автостоянку.

– Ты помнишь, что я сказал, когда ты попросил принести его на днях?
– говорю я, и он качает головой.
– У меня его нет.

Тристан вздыхает, пиная пустую бутылку из-под пива по земле.
– Думаю, он нам бы пригодился… - он замолкает, потому как чёрный блестящий Кадиллак подъезжает к нам и бьёт по тормозам, останавливаясь прямо перед нами и поднимая облако пыли.

Окна затонированы, но я думаю, что уже знаю, кто в нем. Трейс и его ребята.

Тристан начинает отступать, когда двери открываются. Двое здоровых парней выходят из машины, их лица очень знакомы, я помню, что встречался с ними раньше. Дарл и Донни, псы Трейси. Те, кто делают за него грязную работу.

– Дерьмо. Мы должны убираться, - говорит Тристан, впадая в панику и поворачиваясь, чтобы бежать, но я не двигаюсь.
– Куинтон, сматывайся отсюда! Сейчас же!

Донни держит монтировку в руке, и, когда он идёт на нас с угрожающим видом на лице, я не могу не думать о Рое и о других историях, которые я слышал. Сломанные ноги. Руки. Носы. Это обычное дело для них. Люди подсаживаются на наркотики и деньги. Они не могут ясно мыслить. Они обманывают, воруют. Чёрт,

я такой же. Я знал, что могу пострадать. Сесть в тюрьму. Или умереть. Независимо от последствий, мне все равно, что со мной будет. Мне не все равно на Тристана, но он уже убегает. Я не двигаюсь. Я жду боль. Я заслужил её. Больше я ничего не заслужил. Может быть, это и есть та машина, которая остановит моё сердце. Кроме того, это шанс дать уйти Тристану. Я многим ему обязан.

Так что я просто стою, когда Донни приближается ко мне, поднимая лом и собираясь ударить меня. Тристан что-то кричит мне. Я мог бы попытаться защититься. Подобрать камень и бросить в него или даже накинуться на него. Но я ничего не делаю, моё сердце все также бьётся в груди и руки спокойно уперты в бока. Я не двигаюсь, даже когда он замахивается монтировкой прямо мне в лицо. Он делает это снова и снова, затем останавливается только для того, чтобы забрать пакет с порошком у меня из кармана. И продолжает избивать меня.

Куинтон, я люблю тебя… клянусь, я слышу голос Лекси, но, возможно, мне это кажется.

Я даже не знаю, почему решил сдаться в тот момент. Может быть, потому что я слышу, как Лекси зовёт меня или, возможно, так много метамфетамина в моей крови, что мысли путаются. Или, возможно, я просто устал бороться с реальностью и, наконец, взглянул в будущее. Будущее, которого у меня нет. Или, может быть, я добрался до самого дна моего падения и, наконец, готов захлопнуть крышку.

Глава 4

Нова

«Спаси меня» от Unwritten Law с моего iPod играет через динамики, и багажник Шеви Нова забит под завязку вещами, которые мы с Леа смогли запихать туда, на заднем сидении лежат наши инструменты. Все остальные вещи мы поместили в камеру хранения. Солнце ярко светит, небо голубое, и впереди нас ожидает длинная дорога. Это идеальный день для дорожного путешествия, но на душе у меня неспокойно. Я не уверена, что буду делать, когда окажусь в Лас-Вегасе. Просто появлюсь у Куинтона на пороге? Постучу в дверь и скажу: «Привет, я пришла спасти тебя»?

Боже, звучит слишком нравоучительно.

К счастью, у Леа есть дядя, который живет в Вегасе. Его зовут Брэндон, и он сказал, что позволит нам остаться в его доме на пару недель, в противном случае пришлось бы снимать номер в отеле, а у нас мало денег с тех пор, как мы уволились с работы на летние каникулы.

– Ты уверена, что все будет в порядке?
– делаю звук приемника тише. В машине жарко, ноги прилипают к кожаному сидению, и руки скользят, держась за руль.

Леа поднимает голову от стопки бумаг, лежащей у нее на коленях, она читает, не отрываясь, уже довольно долго, пытаясь изучить проблему наркомании, хотя я пробовала ей объяснить, что статьи из интернета не помогут вникнуть в суть проблемы, а лишь поверхностно ознакомят с ней.

– Я же уже говорила тебе, что так будет, тысячу раз.

– Я знаю, - заправляю выбившуюся прядь за ухо.
– Но чувствую, что это моя вина.

Она качает головой и снова переключает внимание на бумаги.

– То, что произошло между мной и Джексоном назревало уже давно.

– Но я люблю вас обоих, - надеваю солнечные очки.
– Мне больно, что вы расстались.

– Мы бы расстались в любом случае, - она отвечает, не отрывая взгляда от текста.
– Мы разговаривали об этом последние несколько недель. Мы хотим разного… он хочет стабильности, жить вместе, обручиться, а я… я даже не знаю, чего я хочу. И пока это не выясню, ничего не будет.