Спасение

Гамильтон Питер Ф.

— Кровавый ад, — вздохнул Каллум, уронив голову на руки.

В гостиной повисла долгая тишина — собравшиеся пытались переварить информацию, серьёзно покачнувшую сложившуюся у них картину мира. Ну а мне было любопытно увидеть, как Алик отреагировал на обвинение в бессудной казни. Вне всякого сомнения, он был ещё тем высокомерным сукиным сыном — подобно многим государственным чиновникам, он пришёл к выводу, что его действия никогда не должны подвергаться критике.

При этом его действия по урегулированию кризиса — назовём их так — не содержали даже крохотной доли личного участия. Подобно

простейшему автомату, Алик выполнил набор команд, заложенный в него Тайным Рептилоидным Правительством. Помимо всего прочего, это означало, что он не был тем, кого я ищу. Но, несмотря на это, мне было очень интересно поговорить с этим деятелем.

— А что там со щитом, — спросила Джессика, — который над Нью-Йорком? Были ли другие попытки похитить файлы?

— Солдат не спрашивает, — улыбнулся Алик, — что почём. Ему не за это платят. Но, — добавил он после минутной паузы, — я слышал, что весь проект защитного щита после той ночи претерпел довольно серьёзные изменения в системе обеспечения безопасности.

— Гражданские щиты возвращены под военную юрисдикцию двадцать два года назад, — сказал Луи. — По крайней мере, в Америке. Так что наверху серьёзно отнеслись к этой попытке.

— За последние пятнадцать лет большая половина стран взяла под военный контроль свои городские щиты, — произнесла Кандара. — Практически все, у кого ещё есть армия.

— Мне вот одно непонятно, — начала Джессика, — зачем Чуме вообще понадобились файлы щита?

— Это неправильный вопрос, — вмешался в разговор стоящий у бара Юрий. — Правильный вопрос: зачем файлы щита понадобились нанимателям Чумы?

— В любом случае мы не знаем, — развёл руками Алик, добавив с сарказмом: — Но я обязательно расскажу вам, как только узнаю.

— Можете не стараться, — сказал Элдлунд. — Ответ будет: «Деньги». Что бы вы ни делали, всё сводится к ним.

Во время этой речи я внимательно смотрел на Каллума. Сначала решил, что его раздражает помощник, надевший виртуальную фуражку Капитана Очевидность. Но потом до меня дошло, что причина раздражения глубже — Элдлунд, подобно многим молодым утопийцам, никогда не покидавшим комфорт системы Дельты Павлина, был самым настоящим фанатиком, переполненным культурным превосходством как апельсин соком. Именно благодаря таким деятелям иммиграция в Акиту, и без того не активная, упала практически до нуля.

В Солнечной системе есть старая поговорка: «Утопия была бы прекрасным местом для жизни, если бы не утопийцы». Так что Элдлунд был прекрасным примером той бессознательной ауры покровительства, излучаемой утопийцами.

— Интересно, как они собирались это монетизировать? — спросил Юрий, позвенев льдом в бокале.

— Это элементарно, — снисходительно произнёс Элдлунд. — Щиты защищали города от суровых погодных условий на протяжении десятилетий. Люди привыкли к ним, воспринимая эту защиту как должное. Они строили дома, рассчитанные на эксплуатацию в условиях защищённой среды. Таким образом, если щит выйдет из строя во время шторма, будет много повреждений. Отключение щитов приведёт к тому, что вырастут страховые выплаты. Если знать заранее, что должно произойти, можно неплохо подняться на торгах.

— Вау, — сказал Луи, — я в восхищении. Из тебя выйдет неплохой тёмный властелин.

Элдлунд понимающе хмыкнул.

— Если тот, кому нужны файлы, мог нанять Чуму, то это безошибочно свидетельствует о том, что в деле замешаны большие деньги. Это уровень Уолл-стрита, если честно.

— Неплохой анализ, — хмыкнул Юрий, поджав губы.

Вы должны быть не меньше меня знакомы с моим боссом, чтобы понять, сколько в этой похвале злой насмешки. Я видел подобное на десятках встреч. Почти всегда это заканчивалось увольнением. В лучшем случае.

— А можно спросить? — сказала Кандара, подняв руку, как школьница. — А что случилось с ребёнком Колеанны? Он вырос, эмигрировал на Акиту и сейчас присутствует среди нас?

В следующую секунду она, к общему смятению, указала пальцем на Элдлунда.

— Это ведь ты? — спросила она. — Верно?

— Нет! — возмущённо воскликнул тот.

Луи громко и несколько наигранно рассмеялся. Все остальные ограничились улыбками.

— О боже мой, — проворчал Алик, — да на этого ребёнка всем насрать.

— Тебе не насрать, Алик, — веско произнёс Юрий. — Я ни за что не поверю, что ты не интересовался судьбой малыша, после того как помог им со страховкой.

— Я что, блядь, похож на ёбанную крёстную фею?

— Если честно, — в разговор вмешался Каллум, — то ты больше похож на убийцу.

— Знаешь что? — процедил Понедельник. — Иди нахуй.

— А что насчёт Чумы? — вклинился Луи. — Ты всё ещё ищешь её?

— Естественно ищу, — буркнул Алик. — Полиция Манилы, естественно, упустила след. Ленгли отправил на её поиски лучшую теневую команду, но и те вернулись несолоно хлебавши. Чума бесследно растворилась — как, впрочем, и всегда. Но это ничего не меняет, мы её всё равно поймаем. И я с ней плотно поработаю, прежде чем выброшу её голую тушку на Загрею.

— Не, — сказала Кандара, — вам её не поймать.

— Это ещё почему? — возмутился Понедельник.

— Просто потому, что она мертва.

— Ерунда! Уж такую новость я бы не пропустил, ручаюсь.

— Выходит, что пропустил.

— А ты-то откуда это знаешь? — Алик, прищурившись, посмотрел на Кандару.

— Потому что десять лет назад я видела её смерть.

Чума убивает. Рио, 2194 год

Рано утром на пляже Копакабана, за несколько часов до того, как загорелые полубоги начнут демонстрацию своих совершенных тел туристам, первые, почти горизонтальные лучи солнца отражались в воде, создавая ослепительное мерцание. С ним не могли справиться даже солнцезащитные очки четвёртой категории, заставляя Кандару щуриться от яркого света.

Она бежала, ритмично вбивая босые ноги в песок, чуть выше линии прибоя, по очищенной роботами уборщиками полосе. Каждую ночь десятки городских роботов просеивали и выравнивали песок, возвращая Копакабане достойный статуса одного из лучших курортов по уровню чистоты. При этом их колёса оставляли на песке чёткий, повторяющийся рисунок шинами, словно превращая пляж в огромное декоративное полотно. Кандара бежала, разрушая узор следами ног, наслаждаясь статусом первопроходца — она была первой посетительницей пляжа.