Спасение
Шрифт:
— Все пришельцы — коммунисты. Пфе! — фыркнул Алик. — Что за нелепая дурь! Оликс — прожжённые торгаши, пробу негде ставить.
— Цыплят по осени уже сосчитали, — нейтральным тоном сказал я. — Тех, кто сумел дожить. Это я о том, что история уже показала, в чём ошибались наивные мыслители СССР. Но, — я улыбнулся, глядя в сторону Элдлунда и Джессики, всё ещё что-то обсуждавших с Луи, — вместо почившего СССР у нас есть Утопия. Как объяснить этим прекраснодушным мечтателям, что постдефицитное равенство — вовсе не социализм, а банальное
— То есть ты намекаешь, что Каллум приехал сюда, чтоб лично убедиться, что все пришельцы, способные к межзвёздным перелётам, реализовали у себя ту или иную форму утопии?
— Ага. И если так оно и окажется, то Утопия возвестит о том, что наступил чёрный день для капитализма. Точнее — судная ночь.
— И что для достижения этих целей Каллум не побоится вступить в контакт с пришельцами.
— Конечно. Согласно его теории, пришельцы такие же мягкие и бесконфликтные утопийцы, как и он.
— А это уже начинает меня пугать. Каллум, в силу его политического кредо, не принимает всерьёз меры обеспечения безопасности человечества.
— Верно.
— Так тебе и карты в руки, приятель. Ты работаешь на Сопряжение, у вас там просто садок жрущих друг друга поедом капиталистических акул. Объясни этому дятлу, что будущее не за утопией. На личном примере и на примере Оликс, общество которых тоже вовсе на утопию не похоже.
— Оликс, — вздохнул я, — к этому спору не подошьёшь. Их общество — это, по сути, предельно зацикленная на одной идее колония. У них есть ровно одна цель — продолжить своё путешествие до конца вселенной, где они встретятся со своим Богом в конце времени. Всё остальное является вторичным по отношению к главной доктрине, поэтому по необходимости они приспосабливаются к местным условиям.
У нас, в Солнечной системе, им выгодна торговля с Землёй и колониями. А значит они торгуют. Но для них это не более чем способ, с помощью которого они смогут получить энергию для наращивания запасов антивещества и продолжения своего путешествия.
Фишка заключается в том, что если бы они прибыли на Дельту Павлина, вместо Солнечной системы, то они стали бы ярыми приверженцами утопической доктрины, чтобы пополнить запасы антивещества не мытьём, так катаньем.
— И как эти межзвёздные приспособленцы соответствуют идеям Каллума о всеобщей галактической утопии?
— Боюсь, что никак. Их появление пришлось объяснить исключением, обычным для масштабных социальных систем. И именно поэтому Каллуму так важно, чтобы следующие пришельцы были утопистами. Одно исключение его вера ещё может пережить. А вот два подряд, боюсь, нет.
— Ну, ты объяснил, прямо как по полочкам разложил. — Алик растянул губы в улыбке. — А можешь такую же справку по Юрию выдать?
— Случай с Юрием банальней и проще, — вздохнул я, наклоняясь к уху Понедельника. — Оп! Он ксенофоб. Серьёзно. Его от одного упоминания Оликс корёжит.
— И почему так сложилось, как ты думаешь?
— Он по-настоящему не любит кселл.
— Больной ублюдок, — улыбнулся Алик. — Кселл — настоящее медицинское чудо. Чертовски дешёвое, ко всему прочему. Это редкий случай, когда у вещи сплошные плюсы и ни одного минуса.
— Юрий тот, кто он есть, — пожал я плечами, после чего откинулся на спинку кресла, чтобы наблюдать, как в сознании Алика прорастают только что посаженные мной семена сомнения.
Может, из них вырастет что-то, что я смогу использовать в собственных целях.
* * *
Пейзаж Няки, видимый из окон ровера, становился всё унылее и унылее. Длинные борозды, которые колёса транспорта пропахивали в грязи, казались густо-чёрными, словно их засыпали перемолотым обсидианом. А может и на самом деле были засыпаны. Я не геолог, чтоб в этом разбираться.
Вошедший в салон Каллум сразу опустошил кофейник, вылив себе в объёмистую кружку всё содержимое стеклянной колбы, после чего сделал большой глоток и с улыбкой оглядел присутствующих. Увидев Юрия, он сдержанно кивнул, приветствуя старого врага.
Друзьями они не были, да и вероятно, никогда не станут. Но перемирие соблюдали свято.
Алик подошёл и сел рядом с Юрием. На мгновение они оба выглянули в окно, в тот самый момент, когда мы миновали мигающую алым путевую вешку. Красный свет лампы озарил их лица, превратив на секунду в измазанных кровью монстров.
— А что будет, если во время осмотра корабля внезапно окажется, что он способен на враждебные действия в наш адрес? — спросил Алик. — Мы тогда что, взорвём его атомной бомбой?
— Имеющиеся у нас беспилотники системы безопасности способны противостоять высокому уровню агрессии. Если чужой космический корабль внезапно станет воинственным, они сумеют некоторое время сдерживать его, дав нам возможность безопасно отступить.
— Безопасно отступить куда? — не сдавался дотошный Понедельник. — Может, это не всем очевидно, но мы чертовски далеко от ближайшего портала.
— Отступить к «Первопроходцу», естественно, — спокойно, словно разговаривая с ребёнком, сказал Юрий.
— В эту пафосную яхту на колёсиках? И чем это нам поможет? — продолжал Алик.
— Инопланетный корабль обездвижен. И не может представлять собой угрозы ни для чего, кроме того, с чем имеет непосредственный контакт. Поэтому нам достаточно временно отступить, чтоб оказаться в безопасности. И для того, чтоб вернуться, получив подкрепление, естественно.
— Если от нас что-то останется к тому времени. Как парни, которые должны нас вытащить, вообще узнают, что нас надо вытаскивать? Как скоро они поймут, что нас нужно спасать, если мы просто перестанем подавать признаки жизни? Через сутки? Больше суток?