Спасенные
Шрифт:
— Это великий человек! Если ты с ним на короткой ноге, я тебе завидую. Жаль, что была не моя смена, когда он сюда приходил, — сказал солдат.
— А мне-то как жаль, — сказал Спас и потрогал шишку на голове, — глядишь, ты бы тоже меня узнал.
Они невесело и тихонько рассмеялись.
Глава 15
Когда стемнело, они начали карабкаться вверх по склону до отвесной стены. Там им сверху спустили верёвку с ремнями, которые нужно было крепить на себя. Сначала подняли Семёна, потом труп солдата, потом дошла очередь и до Спаса с Юной. Для парного подъёма эта штука была не предусмотрена, нужно было по одному. Спасу не хотелось отправлять Юну одну вперёд, ведь что их ждёт наверху, было неизвестно, и, несмотря на то, что отношения с солдатами вроде бы наладились, он не полностью им поверил и был настороже. Но и внизу оставлять её не хотелось. Нужно было выбрать, и он решил сначала подняться сам, о чём и шепнул ей на ушко. Она с пониманием кивнула.
Несмотря на его опасения всё прошло гладко. Он сразу оценил ситуацию, сосчитал людей на всякий случай — получалось, что вместе с погибшим там было восемь человек. Это если никто не прятался внутри.
Семён сидел на камне и слегка улыбался. Поскольку его они знали лучше всех, когда сражаешься с врагами, это очень сближает, то непроизвольно старались держаться к нему поближе. Он уже выпил каких-то лекарств и теперь был слегка расслабленный и умиротворённый.
— А тут много людей, — сказал он ему, надеясь, что тот объяснит поподробнее, что это за место и зачем здесь дежурят солдаты.
— Обычно в два раза меньше. Тут дежурит наряд из четверых. Но как раз, когда вы запалили костёр, пришла смена, и мы решили задержаться до выяснения обстоятельств. Некоторым это вышло боком, — Семён вздохнул, — я пойду, наверное, прилягу. Вас тоже положат. Тут условия не ахти, не гостиница, но всё одно лучше, чем в лесу. Самое главное, что безопасно. Спать можно спокойно, — он встал, — утром увидимся. Наша смена закончилась, так что вместе пойдём. Доставим вас к Папаше, — и Семён ушёл чуть покачиваясь.
Юна была очень серьёзная и сосредоточенная. До Спаса вдруг дошло, что она раньше никогда не видела такого количества людей сразу. Тем более мужчин. Всю жизнь она общалась только с мамой. Потом появился он. А тут такое количество людей, драки, смерти… что интересно происходит в её детской головке, как она всё это переживает? Ему вдруг стало её невыносимо жалко.
Он обнял её рукой и притянул к себе. Она была очень напряжена.
— Всё будет хорошо, — шепнул он ей, — всё складывается настолько удачно, что я даже и не рассчитывал на такое. Мы дошли до людей, они меня узнали, нас проводят дальше, к тому, кто знает кто я. Мы же этого и хотели?
Юна подняла на него глаза и кивнула. Даже в темноте было видно, что в её глазах стоят слёзы.
Их отвели на склад, выдали матрасы, которые можно было положить на большие ящики, а так же дали одеяла. Ещё им принесли поесть горячего. Это был наваристый суп с мясом, который они навернули с огромным удовольствием.
Солдаты с ними практически не разговаривали, но поглядывали с интересом, и было стойкое ощущение, что их всё время обсуждают. Наверное, так и было, ситуация была для заставы не банальная, ещё никто не приходил оттуда спустя столько времени. А тут ещё и с ребёнком, да к тому же девочкой. Солдаты недоумевали, как им удалось выжить на враждебной территории.
Спас понимал, что во многом такому приёму поспособствовало имя «Папаша». Кто бы это ни был, его здесь уважили и боялись. Если бы его не узнал погибший боец, ситуация могла бы сложиться гораздо хуже. Возможно, им бы в итого, всё равно помогли, но пришлось бы долго и нудно доказывать, кто они и что они. А при отсутствии памяти, сделать это не просто. А теперь их должны доставить прямиком, к этому самому «Папаше». Спас возлагал на это большие надежды.
Спали они хорошо. Присутствие вооружённых и лояльно настроенных к ним людей положительно сказывалось на нервной системе. Да и сама недоступность этого места добавляла уверенности.
Когда Спас проснулся и открыл глаза, то его в очередной раз прошиб пот. Мимолётно ему показалось, что он всё вспомнил. Что он уже просыпался вот так же, на этом самом месте. Но ощущение ускользнуло и растворилось вместе со сном, не оставив никаких следов. Эти приступы были не очень приятными, но всё равно, Спас относился к ним положительно. Они свидетельствовали о том, что память сохранилась где-то в глубине и есть шанс всё вспомнить.
Юна проснулась, как только он зашевелился. Спала она очень чутко, наверное, незнакомая обстановка держала все чувства обострёнными. Проснувшись, она с улыбкой посмотрела на Спаса. Его это порадовало. Хотя неясностей пока предостаточно, но всё идёт хорошо, и она это прекрасно понимает.
Их накормили завтраком и сказали, что они выходят через полчаса. Семён принёс Спасу одежду. Это была такая же, как и у них, военная форма.
— Надеюсь, угадал с размером, — сказал он, — переоденься. А то в таком виде ты будешь привлекать к себе всеобщее внимание. А тебе придётся пока походить так, — обратился он к Юне, — но у тебя вещички-то получше будут, чем у него. А вот обувь тебе не помешает, но у нас нет таких размеров. Ну, ничего, попадёте в цивилизацию, там тебе что-нибудь подберут.
— Спасибо тебе! — Сказал Спас.
— Спасибо! — сказала Юна.
— Вам спасибо! — сказал Семён, — вы хорошо дрались, если бы не вы, не было бы больше никакого Сёмы.
После этих слов Спаса опять прошиб пот и схватило спазмами живот.
— Похоже, моё имя вызывает у тебя стойкую неприязнь, я бы даже сказал аллергию, — усмехнулся Семён.
— Вовсе нет, — тяжело дыша, сказал Спас, — я так на многое реагирую. Я это называю узнаванием. Что-то отзывается во мне, но объяснить и вспомнить пока что не могу, что именно. Ты не обижайся.
— Да нет, что ты! Я же вижу что ты не специально. Ладно, одевайся, я зайду за вами позже, — и Семён ушёл.
— Ты как? — спросил Спас у Юны.
— Нормально… только вот знаешь, я слишком мало думаю о маме. Это плохо. Она же только что умерла, а я её как будто забыла…
— Нет, не переживай из-за этого, — успокоил её Спас, — происходит много событий, мы рисковали жизнью, тут конечно не до воспоминаний. Уцелеть бы. Но когда всё успокоится, ты найдёшь время погрустить и погоревать. Не волнуйся, ты её не забыла и не предала её память.