Спаси нашего сына
Шрифт:
В зеркало заднего вида слепят фары: я понимаю, что за мной бросился кто-то в погоню. Страх, а главное, желание защитить сына, делает меня смелее. Я прибавляю скорость, и выскакиваю на дорогу, ведущую от поселка к трассе.
У меня совсем небольшая фора, если машина позади меня мощнее, чем эта развалюшка, они догонят меня совсем скоро. Судорожно цеплюясь за руль, вглядываясь в слабо освещенную дорогу перед собой. Прямо — выезд на трассу, слева — съезд. Думать некогда, я выворачиваю руль, заставляя машину вильнуть и съехать с дороги.
Так и выходит: еще секунд тридцать, и два мощных джипа проносятся по дороге за моей спиной. Я открываю дверь, ощущая как трясутся руки, и меня выворачивает прямо рядом с автомобилем.
Я дышу тяжело, сижу долго с закрытыми глазами, не знаю сколько: десять минут, час или даже два. Время здесь течет совсем иначе. А потом понимаю: нужно ехать, пока они не вернулись. В противоположную сторону — еще одна дорога, я завожу автомобиль, подбадривая себя. Если бы я не была беременной, если бы жизнь не угрожала моему сыну, я никогда не смогла бы себя так повести. Я не храбрая, я не супергероиня, я трус и плакса, но я не имею права сдаваться.
Уговаривая себя так, я поворачиваю, еду бог знает куда. Нужно добраться до города, до телефона, или хотя бы до трассы. Там много автомобилей, кто-нибудь обязательно должен помочь.
Встречный свет фар появляется так неожиданно, что я на секунду закрываю глаза руками, спасаясь от режущего луча.
Автомобиля два, они несутся на меня, заставляя нажать на тормоз: мне просто не объехать их никак.
Они останавливаются перекрывая дорогу, а я думаю, что так и не успела сказать Егору, как сильно я его люблю. Снова он улетел куда-то, и все посыпалось, как карточный домик.
Дверь одного из черных квадратных джипов распахивается, и я вижу сквозь слезы человека, похожего на Баринова. Наверное, так сходят с ума от страха и отчаянья, когда тебе мерещатся любимые люди.
Он бежит ко мне навстречу, я все никак не могу проморгаться и руки, сведенные судорогой отцепить, от автомобиля.
— Ева!
Егор. Это его голос, я его ни с чем не перепутаю!
Егор распахивает дверь, с размаха падает на колени передо мной, вцепляется в мое плечо, а я начинаю, наконец, рыдать, позволяя крику выбраться наружу.
— Ева, — он вцепляется пальцами в мои запястья так сильно, разворачивая лицом к себе, — Ева, все закончилось, слышишь? Все закончилось, девочка моя.
— Я люблю тебя, Егор, люблю, — вою я, утыкаясь мокрым лицом ему в грудь и позволяя вытащить себя из чужого автомобиля, а он несет меня, и его трясет так же сильно, как и меня:
— И я тебя, девочка, и я. Я больше никогда тебя не оставлю.
Эпилог 1
— А это кто, хахаль твой?
Тетя Мила смотрит на меня подозрительно, ощупывая взглядом с ног до головы.
— Не совсем, — обхожусь без уточнений, обнимая на всякий случай Еву за плечи. Она смотрит на меня, пряча улыбку, а потом оборачивается к тете:
— Это отец моего ребенка, тетя Мила. Это он помог тебя найти и спасти.
— А может, он все и затеял? Ради квартиры моей? Где вы жить будете, а?
Я мысленно закатываю глаза, но виду не подаю. Радуюсь только, что и вправду жить буду не с этой бодрой и вредной старушкой.
Дольше пяти минут общения с ней я вряд ли вытяну.
— Тетя, — укоризненно произносит Ева, а потом оборачивается ко мне:
— Если хочешь, можешь подождать меня на улице.
Она говорит виновато, стесняясь поведения тети, но стесняться нечего, я прекрасно знаю о ее диагнозе.
— Хорошо, нам надо еще к врачу успеть, не затягивай.
Целую Еву в висок и выхожу, оставляя ее с тетей наедине. Не хочется, вообще не хочется ее оставлять одну, но персонал здесь начеку, и за палатой, где лежит тетка, хорошо наблюдают.
Сажусь в автомобиль, включаю двигатель, чтобы прогреть салон. Осень наступила как-то резко и сразу холодно, еще неделю назад стояла африканская жара, а сегодня накрапывает мелкий дождь. Но на мое настроение погода никак не влияет.
Эти три недели выдались суетными, и наверное, сегодня первый день, когда нам с Евой почти никуда не надо, не считая врача.
Тогда, когда Арслан позвонил мне, чтобы сказать, что Ева исчезла, я думал рехнусь. Сабиров обещал, что с ней ничего не случится, но не сказал одного: что будет ловить преступников на живца.
Он сделал все, чтобы эти мрази сами пришли за Евой, раскрыл ее местоположение. Отличная ловушка, о которой не знал ни я, ни тем более, Ева. По их сценарию, она не должна была даже проснуться, пока их ловят, но она сломала все правила игры.
Услышала, как к дому приближаются чужие люди и сбежала. Никто не ждал от нее такой прыти, в том числе и я.
Их успели поймать еще до того, как Ева выехала за пределы коттеджного поселка, и это люди Арслана ехали следом, лишь напугав ее до смерти.
Моя маленькая, отчаянная девочка, угнавшая чужой автомобиль. Поверить не могу до сих пор, что она на это способна. Ее искали почти час, — этого времени как раз хватило, чтобы мы с Арсланом доехали к ней из аэропорта.
Клянусь, в тот момент я готов был убить Сабирова на месте, такая злость на меня напала, не передать словами. Это был совершенно неоправданный риск, он мог увести Еву, спрятать ее, обезопасить, а вместо этого он думал только о своем.
Я не могу ему простить это поступок, вряд ли вообще когда-нибудь смогу. Даже не смотря на то, что этим методом он добился обещанного, и парней повязали.