Спасибо за рыбу!

Бандильерос Ганс

*

С этого началась эпопея. Хорошо, что у меня были собственные лаборатории для работы с помощью Силы! Изучение Бурана прошло за день, после чего я начал ваять космосамолёт. За основу взял космосамолёт М-19, конструкции Мясищева и приделал к нему более мощные двигатели, с меньшим объёмом топлива. Труднее всего было сделать теплоизоляцию, ведь заходить слишком далеко в этом не следовало. Но я её сделал, Берси нашёл в истории галактики один очень перспективный для этого материал…

Многие узлы и детали космолёта пришлось взять от Ксандарских и имперских ранних челноков, благо, они были похожи как по функциям, так и по техническому уровню.

Берси был прав — это самая лёгкая часть, дальше

был Буран. Великий и Ужасный. Начал с металлов, уменьшив объём деталей набора за счёт более прочных материалов — углеродных нанотрубок, графена, дюрапласта… Мощный электрореактивный движитель был заменён на плазменный, требующий топлива, но тем не менее, вполне эффективный в космосе. Маневровые движки тоже, хотя в оригинале они были газовыми. Теплоизоляция корпуса — полная, а не сегментная, как на первом Буране…

Внутренностей коснулись основные изменения. В Буране внутри было много всякого… оборудования. Иногда бесполезного, но тем не менее, у меня были другие представления о том, как должен выглядеть космический челнок. За рубкой пилота находился жилой модуль — спальные места, две штуки, сортир — одна штука. А за жилым модулем — рабочая зона. Рабочая зона могла быть обитаемой, могла быть необитаемой, с установленным в ней специальным облегчённым роботом, который мог выводить из корпуса или забирать обратно к себе спутники или ещё какие объекты.

Никаких особых сложностей у меня не возникло, несмотря на недоступность галактических технологий. Прежде всего благодаря настраиваемости в широком диапазоне свойств материалов — наноматериалов, фуллеренов, а так же дюрапласта. Необходимости трястись над каждым граммом веса тоже уже не было, поэтому, хотя челнок и был облегчённым, он весил столько же, сколько оригинальный буран. И это при том, что масса набора — каркаса, самой тяжёлой части, вдвое меньше.

Вокруг первого челнока я лазил неделю. За это же время я мог бы сделать целый космокрейсер, но всё же — работал над Бураном. Запасов внутри корабля хватало на месяц, плюс — пришлось разработать дополнительные внутренние и внешние модули расширения. К примеру — топливные баки, грузовые отсеки, ракетные ускорители, блоки жизнеобеспечения… они подсоединялись уже в космосе — крепились к крыльям, сверху и снизу, превращая Буран в тяжёлый космический грузовоз. Плюс сзади можно было пристыковать ракетный ускоритель, который придавал нужный импульс, и ещё один — заложить внутрь, в рабочую зону. Единственный робот-манипулятор мог его легко установить взамен отработанного. Это весьма нужная вещь — ведь, к примеру, направили себя на луну и включили ускоритель. А потом, когда уже обратно лететь — старый выбросили, новый подключили и летим обратно… Шикарно!

Размер космосамолёта такой, что его можно использовать как отдельный космический корабль — размером он был примерно с Эйрбас, на орбиту может поднимать тридцать-пятьдесят тонн груза…

*

Директор сделал своё дело честно, разрекламировав по всем СМИ нашу космическую программу. И это имело огромные последствия. Такое ощущение, что всё-таки в людях что-то такое живёт… и главный нонсенс — я же официально был американцем. А работал в России. Вот американцы не поняли — за кого это я, за них или за их противников, а я вообще за себя и против их противостояния в этих мелочах. Надо стремиться к большему!

Первый, просто построенный по чертежам, но с более совершенными технологиями, буран, запустили на РН «Энергия» с космодрома Байконур первого апреля две тысячи восьмого года. Надо признать, что это… затягивает. Я стоял в ЦУПе, слушал гул голосов. Перед нами, на мониторах, так же любезно предоставленных Абстерго, была исполинская ракета. По ней тёк слабый туман — испарения различных химикатов, которыми её обрабатывали. За этим же следили через веб-трансляцию и по телевизору миллионы людей, если не весь мир. И если запуски шаттлов всем уже примелькались, то запуск Бурана — это действо номер один в мире.

Пусть это Буран-2, пусть он выглядит иначе — в отличие от предыдущего, он весь белый, с большим чёрным носом. И всё же, есть в каждом живом существе чувство силы, и когда мысли и настроения миллионов людей сходятся, чувствуешь это, неосознанно, подсознательно, но чувствуешь. Я чувствовал гораздо больше и осознанней — некоторые волновались, некоторые от волнения едва не плакали. Особенно это касается четырёх стариков, которые работали над созданием прошлого и этого бурана. И пусть я их привлёк только по надобности, как консультантов, трудно выразить словами, сколько эмоций было в ЦУПе. Нервно барабанили по клавишам рабочие, пока ждали семи вечера. Начало темнеть — хотя не стемнело полностью.

И вот, началось действо — забегали, засуетились… Порядок подачи команд тот же. Отсчёт тот же…

Надо признать, что РН Энергия — это монструозная ракета. Отсчёт закончился и, выбросив огромный огненный факел, ракета медленно поползла вверх. Пять секунд. Десять. Шестьдесят…

Я расслабился, только когда Буран отстыковался от РН, так как РН была самым слабым звеном.

— Перехожу на двигатели корабля… — донёсся до нас голос космонавта.

Буран включил двигатели. Благодаря мощной ретрансляционной сети Геонета сигнал в хорошем качестве не прерывался ни на секунду, оборудование, как ЦУПовское, так и программы-контролёры на серверах Геонета постоянно собирали информацию о состоянии корабля, мне это было интересней, чем гвалт… кстати о гвалте — когда Буран отсоединился, в ЦУПе воцарился полный хаос. Такого даже на рок-концертах не бывает — некоторые даже слезу пустили! Постаравшись абстрагироваться от их эмоций, которые невольно передавались мне через силу, я следил за состоянием Бурана. Буран работал, почти так, как надо. Незначительные колебания корпуса при отстыковке — придётся доработать систему, а так… в целом — всё неплохо.

Корабль вышел на орбиту МКС. Просто так таскать его я не хотел — поэтому Буран должен был отдать на станцию груз и поменяться космонавтами… За полётом Бурана на ютубе и аналогичном сервисе геонета наблюдало около миллиарда человек. Благо, я предусмотрел камеры на внешней стороне корабля, если быть точным — на хвосте, откуда открывались шикарнейшие виды.

Хаос улёгся и люди потихоньку начали возвращаться к своим обязанностям. Никто в этот период, кроме меня и пары дежурных не следил за состоянием корабля и космонавтов, а зря — узнали бы много про мои недоработки. Или не зря — потом узнают.

В отличии от запускаемых целенаправленно кораблей Буран выходил на орбиту просто в тот момент, когда до МКС недалеко, а остальные манёвры должен был совершить сам. И он это сделал — пилоты направили челнок в нужную точку и через десять минут на экранах все увидели приближающуюся точку МКС. Догоняли и догнали!

Берси мысленно отчитался о подготовке к стыковке. Процесс был серьёзно изменён. Когда Буран догнал МКС, включилась система автостыковки — установленные на Буран радары и оптические сенсоры точно позиционировали корабль напротив шлюза. Шлюз Бурана был в грузовом отсеке — внешние створки раскрылись, показав установленный внутрь модуль с шлюзовой камерой. Начался процесс… И через пять минут буран уже был намертво прикреплён к МКС, а давление в грузопассажирском отсеке выровнялось.

Специально для МКС мы привезли нештатные припасы — электронику из Абстерго — наши смартфоны, интернет-модем, систему связи.

*

Сергей Юрьевич, космонавт с большим стажем, впервые в жизни видел что-то, настолько… необычное. Буран. Сделали. Ладно. Полечу. Но дальше было совсем что-то из разряда фантастики. Его привезли не на космодром, а в Екатеринбург, где он впервые в жизни увидел Эдем и впервые в жизни увидел Буран…

— Здоров, — из космического корабля вылез молодой парень, знакомой наружности. Непримечательной. Слегка длинноватые для классической стрижки волосы, взгляд уставший, но тем не менее, не пустой.