Спасибо за рыбу!
Шрифт:
— Здравствуйте, — отозвался космонавт, — меня сюда привезли, сказали, пилотировать космический корабль. Честно говоря, я немного не понял, в чём суть работы…
— Ай, не обращайте внимания, — молодой человек спрыгнул с крыла корабля, на которое вышел из бокового люка, — этих раздолбаев в Роскосмосе пора разогнать, так как они даже объяснить ничего толком не могут… — Хьярти снял резиновую перчатку и протянул руку космонавту: — Хьярти Николсон. Инженер и бизнесмен, именно в таком порядке. Эй, Вась-Вась, погляди, к нам пилот приехал! — Хьярти обернулся. Из-за каких-то ящиков, стоящих около колеса шасси вылез седой сухощавый небольшой старичок.
— Василий Васильевич Леновский. Один из множества разработчиков бурана. Первого и второго…
Сергей Юрьевич пожал руку и посмотрел на челнок:
— Настоящий?
— А то! — улыбнулся Хьярти, — задача простая. Первого апреля мы его запускаем в космос. Челнок из Абстерго — штука неубиваемая и надёжная, как Топор, но пилот всё равно нужен.
— Так первое апреля же через…
— Две недели, — вмешался старичок, — знаю, знаю, сейчас как раз заканчивают транспортировку «Энергии» на Байконур. Признаться, дело опасное, так как времени у нас мало, а дел много. Да вы проходите…
Хьярти и Леновский завели космонавта внутрь корабля.
Они залезли, вот тут и пришла очередь Сергея Юрьевича удивляться. Внутри было пусто. Ну, почти пусто — различных органов управления, тумблеров, различных систем… Хьярти пояснил:
— Почти всё управление сконцентрировано в кабине и дублируется голосовыми командами пилотов, а так же с земли, через нашу сеть спутников, Геонет. Почти всё скрыто внутри корпуса.
— На самолёт похоже…
— Да, благодаря нашим технологиям удалось затолкать почти все системы в корпус.
Они втроём зашли в кабину. Два места спереди, два сзади. Хьярти начал раздавать указания:
— Так, садись на место капитана. Это слева. У нас ознакомительный полёт…
— Так он летает? — глаза космонавта начали округляться, — и вообще, я не в одежде, и тренировки не проходил…
Хьярти переглянулся со старичком и оба улыбнулись:
— Я же сказал, довольно официальщины и техноты. Садись, смотри, интерфейс интуитивно-понятный.
Сам Хьярти сел на место второго пилота и нажал несколько кнопок, откинув пластмассовые колпачки:
— Это что?
— Запуск двигателей.
Передняя панель засветилась. Привычная многим пилотам «Стеклянная кабина» со множеством показателей. Хьярти не глядя нажал соседнюю кнопку, поясняя для космонавта: — Буран-2, создан группой инженеров под руководством Василь-Васильича и мной. Так что тут всё относительно просто и высокоавтоматизировано. Запас топлива на час работы двигателей. Ресурс у движков большой, пять тысяч часов. Сейчас мы взлетим и сделаем пару кругов над аэродромом…
Василь-Васильевич сказал пристегнуть ремни, Хьярти же только один ремень пристегнул и, вырулив на старт, вжал руды на полную. Самолёт резко начал набирать скорость, очень резко — ракетные двигатели имели вдвое большую тягу, чем лучшие реактивные. В глазах у всех потемнело, а когда прояснилось — перед лобовым стеклом было синее небо. Альтиметр показывал высоту три километра… Василь-Васильевич проворчал, что не с его здоровьем такой экстрим, но это он скорее по привычке — после лечения в частной клинике Абстерго жить ему ещё оставалось не меньше полувека. Сергей Юрьевич удивлённо спросил:
— И… что случилось?
— Ничего нештатного, — Хьярти огляделся, — эта зона не лётная, тут
Сергей Юрьевич мало что понял, но тем не менее, взял в руки штурвал. Попробовал покачать крыльями — самолёт хорошо управлялся.
Скорость перевалила за два маха — самолёт разгонялся, хорошо так разгонялся. Перегрузки вжимали всех троих в кресла, только Хьярти и Сергей Юрьевич этого не особо замечали. Космонавт спросил:
— Проще говоря, мне нужно будет пилотировать корабль…
— Да, — Миллиардер расслабился в кресле, — через две недели запуск с Байконура. Челнок мы спроектировали специально так, что бы обучаться его использованию не пришлось долго. За неделю освоишь все тонкости пилотирования, нештатные ситуации, и так далее.
*
У Сергея Юрьевича зазвонил в кармане телефон. Учитывая, что он был на борту МКС, в гостях… он пожал плечами, отвлекшись от процесса перегрузки контейнеров космонавтам.
— Алло?
— Замечательно стартанул, — услышал он голос Хьярти, — почти всю нужную информацию я получил с датчиков в реальном времени. Мелкие недочёты по технике есть, но я их исправлю.
— Кстати, как вы мне звоните? Я же в космосе…
— А я сейчас лечу со съёмочной командой на гиперзвуковой скорости, в стратосфере, снимать приземление Бурана буду. Ты не пугайся, если увидишь рядом с собой мой личный самолёт. Замечания у тебя есть?
— Нет, — недоумённо ответил космонавт.
— Хорошо. Тогда как закончишь прыгай обратно и врубай автоматическую посадку на аэродром в Ёбурге. Погода там сейчас великолепная — солнце, ветер слабый на всех эшелонах…
*
Мы летели на моём личном самолёте, на высоте сорока пяти километров. Разогнались так разогнались. Пилот и журналисты сидели в салоне, смотрели в окошко, срали кирпичами — ведь самолёт разогнался до нештатной скорости — двенадцать мах. Буран активно тормозил — Берси, взяв управление на себя, приблизился к нему на какой-то километр и активно снимал его через сенсоры самолёта. Журналюги тоже приставили объективы к иллюминаторам. Так как наш самолёт не был рассчитан на такое быстрое торможение, крылья покрылись огнём от трения о воздух. Термозащита у самолёта могла выдержать восемь тысяч градусов в течении шести часов, так что я не парился. Однако, вид был изнутри потрясающий, шокирующий можно сказать. Выдерживали дистанцию чётко — вплоть до пробега, а потом я всё же поддал газу, так как самолёт летел около земли на репульсорах — скорость сваливания у него была триста восемьдесят, что поделать — неизбежная плата за гиперзвуковую аэродинамику…
На выходе из самолёта нас покачивало сильнее, чем Сергея Юрьевича. Особенно журналистов — ведь летать приходилось без гравитационного контроля, секретность, мать её туды! И тут же пришлось давать интервью, пока некоторые журналюги убежали блевать за трап…
Первой решилась задать вопрос журналистка с первого канала:
— Господин Хьярти, скажите, что вы чувствуете?
— Это у космонавта спрашивайте, — отмахнулся я.
Следующий подбежал журналист со второго и начал тыкать в меня микрофоном: