Спасите меня, Кацураги-сан! Том 6

Аржанов Алексей

Я беспокоился о том, что у заведующего могли сохраниться признаки невроза, резвившегося из-за землетрясения.

— Спасибо за беспокойство, Кацураги-сан, — устало улыбнулся он. — Просто Ватанабэ Кайто, как оказалось, не успел оформить в моё отсутствие целый пласт документации. Пришлось убить всю ночь, чтобы разгрести хотя бы половину скопившейся работы.

— Непохоже на Ватанабэ-сана, — сказал я. — Он ведь так щепетильно относится к тому, чтобы все остальные специалисты тщательно выполняли свои обязанности. Чего это он вдруг сам сплоховал?

—

У Ватанабэ-сана и так очень много обязанностей, — ответил Эитиро Кагами. — Образовательная работа в клинике и в университетах, дежурства в стационаре. И это не говоря ещё об основной его должности. Терапевт девятого ранга должен с особенным вниманием относиться к своим пациентам. Всё-таки как вы понимаете, на верхних этажах работает далеко не рядовые сотрудники. Впрочем, речь сейчас не об этом. О чём вы хотели со мной поговорить, Кацураги-сан?

Я кратко рассказал о своём брате и его специальностях. Эитиро Кагами попросил провести Кацураги Казуму в свой кабинет, после чего остался с ним наедине.

Мы с братом договорились, что он заглянет ко мне, когда собеседование подойдёт к концу.

В моём кабинете уже сидела Акихибэ Акико. Наша с ней совместная работа заканчивалась. Я планировал стажировать её до понедельника. На следующей неделе выйдет с больничного моя медсестра Огава Хана, и места в кабинете для троих останется маловато.

— Сегодня вы принимайте первого пациента! — заявила Акико, когда мы подготовились к приёму. — А то всё время с меня начинаем. Это нечестно!

— Ладно, — рассмеялся я. — Боитесь, что по утрам приходят пациенты с тараканом в ухе?

— Даже не напоминайте, Кацураги-сан! — скривилась Акихибэ Акико.

Я позвал первого пациента. В кабинет вошла молодая девушка и села напротив меня. Мы с Акико замерли, когда осознали, что она закрывает ладонью правое ухо.

Да ладно? Неужто я накаркал?

— Я… Мне надо отойти, Кацураги-сан… — заикаясь, произнесла Акихибэ.

— Нет, Акихибэ-сан, останьтесь, — настоял я. — Ваша стажировка ещё не окончена.

Моя коллега сокрушённо рухнула обратно на стул, а я приступил к опросу пациентки.

— Доброе утро, напомните, пожалуйста, как вас зовут? — спросил я.

— Вашитаки Рэйка, — представилась она. — Кацураги-сан, я, возможно, не по адресу, но запись к отоларингологу забита на несколько дней вперёд, а я уже начала беспокоиться.

— Ничего страшного, рассказывайте, что стряслось, Вашитаки-сан? — попросил я.

Вашитаки Рэйка убрала ладонь от правого уха. Акихибэ Акико инстинктивно вздрогнула, но никаких намёков на насекомых в слуховом проходе не оказалось. Однако её ушная раковина была красной — на контрасте с левым ухом отличия были существенные.

— Оно очень часто так краснеет, — объяснила она. — Причём только правое.

— Боль чувствуете? — поинтересовался я.

— Немного, — ответила она. — Больше жжёт, чем болит. И оно очень-очень горячее, Кацураги-сан! Я понимаю, что звучит это странно, будто я жалуюсь на какую-то ерунду, но…

—

Нет, это вовсе не ерунда, — перебил её я. — Если вас это беспокоит, значит, нужно искать причину. Есть какие-то ещё симптомы кроме того, что вы перечислили?

— Шум, Кацураги-сан, — ответила Вашитаки Рэйка. — Как будто правым ухом я слышу звуки дождя. Но иногда, особенно когда я испытываю стресс, это ухо резко закладывает.

— А бывает наоборот? — спросил я.

— Вы имеете в виду, бывает ли, чтобы правое ухо, наоборот, слышало громче? Да! Ещё как бывает. Очень неприятное чувство, — ответила она. — Будто кто-то в моём мозге прибавляет звук, но только с одной стороны.

— Односторонняя гиперакузия, — сказал я. — Так называется этот синдром, который вас беспокоит. Но этот синдром — только малая часть от всего вашего заболевания. Позвольте мне осмотреть ваше ухо.

Я достал отоскоп и принялся осматривать слуховой проход, а сам подключил «усиленный анализ», готовясь в любой момент переключить его на «гистологический». Ухо, как и все органы чувств — очень тонкая структура. Обычным анализом её не осмотреть, а без гистологического его внутренние части вообще увидеть невозможно.

Я рассчитывал найти инфекцию или воспалительный процесс в одном из отделов уха, но все его структуры оказались в полном порядке. Мой взгляд перешёл от наружного уха к среднему.

Большинство пациентов не в курсе, что наш орган слуха делится на три «уха». Наружное, среднее и внутреннее.

Наружное представляет из себя ушную раковину и слуховой проход, который оканчивается барабанной перепонкой. В этом отделе у Вашитаки Рэйки никаких патологических процессов я не обнаружил. Единственная проблема — расширенные капилляры, из-за которых ушная раковина казалась красной, как помидор.

Я осмотрел среднее ухо, которое начиналось за барабанной перепонкой и представляло собой три косточки, которые передавали слуховой сигнал к внутреннему уху. Барабанная перепонка цела, косточки на месте — никаких воспалительных изменений нет. Интересный случай. Может быть, с внутренним что-то не так?

Косточки передавали импульс в улитку — сложный, самый главный орган слуха, который отправляет информацию в нервную систему. Там же находился вестибулярный аппарат. Часто, при нарушении слуха пациентов беспокоит ещё и головокружение. Это связано с близостью располагающихся там органов.

— Что там, Кацураги-сан? — обеспокоенно спросила Вашитаки Рэйка.

— Пока всё чисто, не спешите, — попросил я. — Я ещё не окончил осмотр.

Внутреннее ухо без патологии. Все её органы слуха в полном порядке. Странно… Так в чём же дело?

Точно! Проблема может быть связана с другими органами, а в частности, с головным мозгом и черепными нервами.

Я осмотрел спинной мозг, а затем перешёл к головному. Из особенностей мне удалось обнаружить только патологическую извитость сосудов с правой стороны, но мне не верилось, что это они создали такую клиническую картину.