Спасите наши души
Шрифт:
– - Какой же совет, государь, ты от меня дожидаешь?
– - Отдать дочь купца замуж за татарина али нет?
– Да ты что, княже?! Православную девку - за иноверца? Побойся Господа, Димитрий!
– священник перекрестил князя.
– - Коли добром не отдам, город спалит татарин, - понуро ответил князь.
– - Защищаться станем.
– - Чем? Силы - то вовсе нет.
– - Какой же ты князь, коли трусишь, коли людями своими торгуешь?
– - Говори, да не заговаривайся!
– прикрикнул Димитрий.
– -
– пригрозил поп кулаком.
А Рустаму не спится, не думается о делах важных. Тоска душу гложет. Выйдет он ночью из шатра в степь, поглядит на пламя костра, всё славяночка ему чудится. И звуки домры не радуют больше, и скачки не в утешенье. Не выдержал хан, послал человека в Белый город разузнать, как там Варенька. А человека взял из пленных половцев, чтоб внешностью не сильно приметен был среди русичей.
А Варя всё к няньке пристаёт:
– - Нянюшка, не слыхала намедни, Рустам не сбирался ещё пожаловать?
– Забудь про него, девка. Вскорости под венец пойдёшь. Не к добру про другого думать. Забудь ты его, иначе Божечка покарает, - ворчала Савватеевна.
– Тошно мне, няня. Пусть сын воеводы вовсе не является. Видеть его не желаю...
– - А иначе подстилкой монгольской будешь! Сто первой женой.
Варвара глянула на старуху.
– - С чего это ты разговоры такие ведёшь?
– - Да так, - отмахнулась та.
– - А ну-ка, сказывай, чего утаиваешь!
– - Увезти тебя хан хочет, - прошептала нянька, озираясь по сторонам, - Вот те крест!
– перекрестилась она.
– - Откуда ты дозналась про это?
– Батюшка твой давеча сказался, будто бы Рустам у князя Димитрия выспрашивал разрешения жениться на тебе.
– - А князь чего же?
– - Отказал само собой. Ты ж православная, а он басурман.
Заплакала Варенька.
– Чего ты, дурёха? Минует беда. Не реви. Никто тебя татарину не отдаст. Успокойся, красавица моя, - Савватеевна погладила девушку.
– Люб он мне, няня! Куда ни гляну, повсюду Рустам чудится. Будто смотрит на меня и за собой манит на просторы вольные.
– Тьфу! Нечистая сила! Где же это видано, чтобы православной девке татарин полюбился?
– всплеснула руками старуха.
– - Уйди, няня. Уйди.
Савватеевна, качая головой, поспешила к себе колдовать, от Варвары недуг отводить, чтобы позабыла она про татарского молодца. А та бежать собралась. Как все улеглись, так она и засобиралась. Вылезла через окно и с узелком бросилась бежать. Ночь провела в старой конюшне. Под утро незаметно выехала в подводе с сеном из города в ближайшее селение. Этим же днём её хватились и послали погоню. Поиски были недолгими.
– - Куда шла?
– спрашивают.
– - Надо мне, - отвечала девушка.
– - А чего пряталась?
– - Родные чтобы не нашли.
– Так где укрыться хотела? Там за рощей уже монгольская сторона. Аль не знала?
– - Отпустите, дяденьки...
– - Нет, детка. Велено тебя возвернуть и куда надобно доставить.
Привезли Варвару в монастырь, стали допрашивать.
– - Чего тебе надо было на монгольской земле? Какую весть несла?
– - Ничего я не несла. Замуж меня выдать хотят, вот и убежала.
– К татарам убежать надумала...
– захихикал монах писклявым голосом.
– Может к самому Батыю? Он бы враз тебя от замужества избавил.
– Цыц!
– прикрикнул тюремщик.
– Зачем к татарам бежала? Говори, а не то калёным железом выпытаю!
Варя со страхом глянула в тёмный угол. Там на печи светились раскалённые до красна металлические прутья.
– Рустам забрать меня желал, - заплакала Варя.
– Он у князя разрешения просил жениться на мне... Увидать его хотела. Не хочу я замуж за сына воеводы. Отпустите, ничего я не знаю...
– Врёшь!
– тюремщик ударил её по лицу.
– Он другой веры, а ты православная. Последний раз спрашиваю, чего хотела татарам передать?
– - К Рустаму я шла. Люб он мне! Ничего я не знаю, - твердила Варвара.
– Врёшь! Против веры своей пошла?! Супротив святой церкви? Весть несла, что дань не будем собирать? Верно?
– - Пощадите, я ни в чём не виновата.
– - Изменница! Говори! Всё одно сознаешься: и не таких ломали...
Тюремщик поднёс раскалённый прут к телу девушки, и монастырские стены содрогнулись от душераздирающего крика.
Наутро Варвару привязали к телеге и в одной нижней рубахе, окровавленной и разодранной, проволокли по улицам города. Верёвками по израненному телу хлестали. А глашатай, стоя в телеге, выкрикивал в толпу:
– Это за измену! Она призналась в своём предательстве и пособничестве монголам. Хотела город погубить, да её вовремя изловили...
Люди плевали в её сторону, за растрёпанные волосы драли, камнями и грязью забрасывали. Отец с матерью отвернулись от неё, а жених и подавно. Только Савватеевна слезами умывалась.
Приговорили Варвару, как изменницу, к смертной казни, чтобы другим неповадно было.
А к Рустаму уже всадник несётся. Примчался на взмыленном коне, растолкал всех и пал перед ханом, склонив голову.
– - Чего стряслось? Пошли все прочь!
– крикнул он на рабов.
– Варвару в Белом городе казнить собираются.
– - Как казнить?! За что?
– За то, что к нам сбежать хотела. Сказывают, к тебе шла, господин. Пытали её. По всему городу раздетую водили, плетьми хлестали. Казнить собрались.