Спасите наши души
Шрифт:
Сумы? На кой мне Сумы? В голове начала заваривать каша из вопросов, которые надо было обязательно задать Денисову, и оправданий, почему прямо сейчас я никуда поехать не могу и не хочу. Но я помимо собственной воли тупо ответил:
– Так точно, товарищ полковник.
– Хорошо, что так точно, – он удовлетворенно кивнул.
Потом сгреб со стола моё заявление и медленно разорвал его пополам. Сложил половинки вместе – и порвал уже их. Ещё и ещё. Как завороженный, я смотрел на этот процесс, но рекордов Денисов решил не ставить – остановился на шести итерациях.
Он
– Ознакомься и подпиши.
Я пробежал текст глазами – обычный приказ, откомандирование сотрудника такого-то в такое-то управление, срок – полгода, с 15 февраля. Вот только...
– Юрий Владимирович, здесь указано, что я – капитан, – я ткнул пальцем в соответствующее место в приказе.
Он усмехнулся.
– Ну раз указано, значит, надо привести всё в соответствие.
Из ящика появился следующий лист – и снова отправился по столу ко мне. Приказ о присвоении Орехову Виктору Алексеевичу звания капитана.
– Служу Советскому Союзу, – отчеканил я, вскочив с места.
– Сядь, – сказал Денисов. – Хорошо, что служишь. Служи и дальше.
Я повиновался.
– Юрий Владимирович, а группа?..
– А что группа? – он даже удивился. – Ваш план как раз разумный, кавалерийских атак не предусматривает, всё размеренно. Первоначальный импульс вы уже дали, пусть Степанов продолжает... сделаем его исполняющим обязанности, тоже засиделся в лейтенантах, надо проверить, что у него в голове.
Я кивнул – не по уставу, а по обстановке – и расписался на обоих приказах.
– Я могу быть свободен, товарищ полковник?
– Не можешь, – Денисов наконец уселся на своё место. – Я тебя не отпускал, капитан Орехов. Про твои мысли... Ты всё правильно говоришь, но не Комитет определяет, кому и сколько выдавать благ. Для этого в нашей стране есть другие органы. Поэтому пока забудь об этой идее... можешь разрабатывать её в командировке, но досконально, так, чтобы комар носу не подточил. Впрочем, дел у тебя будет много, если ответственно подойдешь к работе. В Сумах полный завал... и не только там. На всей Украине, если по честному. Вот ты и попробуй хоть немного уменьшить тамошний бардак. Ну а как справишься, то и над твоими предложениями, изложенными в правильной форме и поданными в правильное время, можно будет подумать. Свободен!
***
Ничего необычного в приказе о моей командировке не было. Это была часть игры советских спецслужб, вернее, его руководства, введенная, скорее всего, из тех соображений, чтобы кадры не слишком застаивались на одном месте. Всех не повысишь – должностей не хватит, а поездка в новый регион могла подстегнуть энтузиазм сотрудников и не дать им окончательно закиснуть в рутине.
В общем, офицеры московского управления ездили, например, в какой-нибудь Ереван или, прости Господи, Алма-Ату, оттуда их коллеги перемещались в Горький или Ленинград и даже участвовали в каких-нибудь знаковых разработках тех же диссидентов первого ряда. Сумы в этом отношении ничем не
Конечно, я хорошо понимал, что включение меня в списки на обмен – это ссылка, пусть и почетная, с самыми разными плюшками, которые ждут меня в случае успешного выполнения поручения. Наладить дела в областном управлении, кстати, было не так уж и сложно. К тому же в этом месяце на Украине и в Молдавии прокатилась волна арестов самых одиозных диссидентов, и посадили, кажется, всех арестованных. В общем, поляна была расчищена, оставалось лишь присматривать за уцелевшими. Я робко надеялся, что в Сумах таковых будет не так уж и много.
Но это была хоть и почетная, но всё равно ссылка. Впрочем, я понимал также, что этой ссылкой Денисов выводил меня из-под какого-то удара – то ли я сам влез во что-то не то, то ли это решили за меня. А так – уехал человек и уехал, хотите с ним пообщаться – добро пожаловать на Украину, где сидит Федорчук, человек самостоятельный и очень опытный. Я вспомнил, что в 1982-м этого Федорчука поставят «блюсти место» председателя КГБ, а потом отправят на укрепление общесоюзного МВД, которое оказалось в раздрае после смерти Брежнева и самоубийства Щелокова. В общем, человек системы, но правильной. Кажется, человеком Андропова он не был.
Я ещё немного посидел в своём кабинете, глядя на темноту за окном. День уже давно пошел на прибавку, но мы до сих пор приходили и уходили с работы затемно. На улице стояли морозы, эта зима мне уже надоела, хотелось лета и тепла. В Сумах климат получше московского, и солнце поднимается повыше. Во всём надо искать плюсы.
Я решительно пододвинул к себе телефон, достал из кошелька нужную бумажку и набрал номер.
Ответили мне не сразу, но голос я узнал.
– Здравствуй, Нина, – весело сказал я. – Это Виктор, помнишь, наверное – Таганка, «Гамлет»? У меня есть лишняя контрамарка на «Доброго человека из Сезуана», в это воскресенье. Не хочешь составить компанию? Высоцкого с песнями не обещаю, но пирожными в буфете угощу обязательно.
[1] Первой советской рок-группой считается московская команда «Сокол», образованная в 1964 году. Они даже какое-то время побыли официалами, работали при Тульской филармонии, но потом ушли обратно в любители и распались в 1969-м. Именно «Сокол» играет тот забойный рок-н-ролл в мультфильме Федора Хитрука «Фильм, фильм, фильм» (поют солисты ВИА «Орфей»).
https://youtu.be/sa-xYI-01RQ?si=B8ZygPADJlHa1r76
[2] Макаревич утверждал, что собрал «Машину» в последнем классе школы. В принципе, если рассматривать эту группу как «Макар и ребята», то всё верно – 1969-й. В реальности «Машина» – это примерно штук пять разных групп. Среди них – школьный ВИА, студенческая группа начала 70-х, недолгий период конца 70-х, с Кавагоэ и Маргулисом, тот коллектив, который собрался в 1979-м, написал «Поворот» и потом сумел стать одним из символов перестройки, ну и то, во что превратилась «Машина» в 90-е и много позже.