Спаситель по найму: Истинный враг
Шрифт:
Король Ферлаг погиб. Погиб как мужчина, сражаясь, и успел зарубить двоих мятежников. Вместе с королем была убита и его фаворитка. Ферлаг до последнего защищал ее. Женщину застрелили уже потом, в пылу боя.
Сейчас мятежники спешно занимают дворец, ловят чиновников и дворян, ищут спрятавшихся.
Командовавший захватом дворца барон Шеларад отправил к храму делегатов, чтобы сообщить Нерингу результаты и узнать, что делать дальше. Кто же знал, что негласная штаб-квартира заговора уже захвачена?..
– И
– Возвращать замок.
– Один?
– Арестованных в городе содержат в здании тюрьмы. Там не меньше двухсот человек. Надо освободить их.
– Но в городе полно мятежников! Вы просто не пройдете туда!
– Попробую. Мне нужен проводник. Кто из ваших людей хорошо знает Мирмахан и подходы к нему?
– Левес. Он оттуда родом, взят в ученики всего полгода назад.
– Поедет со мной.
Разговор происходил в центральном зале храма неподалеку от арки Ока. На подставке стоял баул, рядом разложено снаряжение: магазины, гранаты, пачки патронов, выстрелы к подствольнику, бинокли, приборы ночного видения, веревка.
Герман набивал патронами автоматные и пистолетные магазины, вкручивал запалы в гранаты, потом убирал все в карманы разгрузки.
Брал много, боезапас жалеть нечего. Если все выйдет, он будет просто не нужен. Если не выйдет… не нужен тем более.
Харантик следил за приготовлениями наемника с напряженным видом. Слишком большой авантюрой отдавал его план. Одно дело перебить небольшой отряд, другое – проникнуть в кишащий врагами город и освободить пленников. А потом освобождать дворец.
Тут и чудо-оружие не поможет, и отчаянная храбрость. Но отговаривать Германа бессмысленно. В конце концов, это единственный план спасения.
– Что делать нам?
– Держать оборону храма. Оружия теперь у вас хватит. Я возьму кое-что с собой, остальное оставлю. Заприте все двери и не пускайте никого.
– Это мы сделаем.
– Вот и отлично!
Герман закрыл последний карман разгрузки, повесил на плечо автомат и повернулся к Харантику.
– Ну, где там ваш ученик?
Со стороны это и впрямь выглядело авантюрой. Один против нескольких сотен мятежников! Тут никакое оружие не поможет, никакая выучка. Сметут числом, задавят.
Однако, как ни странно, именно сейчас, в момент своего триумфа, мятежники наиболее уязвимы. Еще не выветрился запах пороха в покоях короля, еще свежа пролитая кровь. И мятежники выискивают уцелевших защитников, бегают по этажам, сцепляются в коротких ожесточенных схватках.
Вскрикивают под грубым напором победителей фрейлины, рвется тонкий батист и трещит шелк. Еще не закреплены позиции. А в городе до сих пор держат оборону кирасиры и полицейские. По темным улицам уходят от погони те, кого застали вне казарм. И отряды заговорщиков рассыпаются на мелкие группы, теряя силу.
Сейчас внезапный удар в тыл захватчикам
Впрочем, Герман не собирался идти в открытую на штуцера и сабли мятежников. Его план был скоромнее и при должном исполнении и везении имел все шансы на успех.
8
В город Левес провел его с западной стороны. Трофейные лошади миновали пустую заставу и углубились в переулок. Этой ночью некому было зажигать фонари на улицах, и в Мирмахане царил мрак.
Напуганные горожане не зажигали свет, опасаясь привлечь внимание. И только в центре, где стояли казармы кирасирского полка, здание полиции и магистрат, полыхал огонь. Мятежники разожгли с десяток костров. И запалили чье-то поместье.
Несколько раз они застывали на месте, слыша цокот подков и громкие голоса. Шумели, конечно, мятежники и их сторонники. К счастью, заговорщики предпочитали главные улицы, а в закоулки не лезли. Здесь вполне можно схлопотать пулю и получить удар клинком.
Левес уверенно вел наемника по темным улочкам. Он вообще держался хорошо, только постоянно дрожал и крепко сжимал трофейный пистолет.
– До тюрьмы три квартала, – шепнул он, когда впереди замаячило большое здание на углу улицы. – Если заходить с тыла, надо делать крюк.
– Сделаем. Нахрапом не полезем.
На дороге опять зацокали подковы. Промчалась группа всадников с факелами в руках. Долетел чей-то злой голос:
– Долго мы будем за ними носиться? Что они могут сделать поодиночке?
Чем ближе к центру они подходили, тем отчетливей слышали пальбу. Стреляли вразнобой, не очень часто. Зато чаще стали проноситься по улицам всадники и пробегать пешие.
Неподалеку кто-то кричал, в другой стороне матерились. Били чем-то тяжелым в дерево: видимо, вышибали двери.
А потом прямо на Германа и Левеса выскочили три вооруженных человека.
Они вылетели из-за угла дома. У первого был факел. Огонь высветил лица бегущих и оружие в их руках. Левес отшатнулся, дрожащей рукой прикрыл глаза. Незнакомцы притормозили, пошли шагом.
– Вы кто?
– А вы кто? – спросил Герман.
– Я Ротвек из второго отряда Кагирма! Отвечайте, кто вы?
– Чук и Гек, – сказал Герман, поднимая пистолет.
– Кто? Из какого отряда? Чьи?
– Сами мы не местные…
«Стечкин» выплюнул четыре пули, и спутники Ротвека повалились на землю. А сам Ротвек схлопотал мощный удар в пах, выронил факел и оружие и упал на колени. Он хотел закричать, но из горла вырвался только сдавленный хрип.
Герман отволок пленника за забор в самый темный угол, а Левеса оставил следить за улицей.