Спаситель
Шрифт:
Скорее она сомневалась, что они смогли бы сохранить отношения, если бы он выжил.
И так… здесь.
В этой коробке.
Висит на кронштейне на вешалке из «Мейси».
Она вытащила вешалку и расправила брюки. На следующий день после Дня Благодарения объявили Черную Пятницу, и она заставила Герри пойти с ней в торговый центр, чтобы потратить сбережения в мужском отделе. У него даже не было костюма для собеседований. Он ходил в «Биомед» в джинсах и толстовке из Гарварда с дыркой на рукаве. С другой стороны, когда ты гений, и тебя нанимают не за
Герри мог быть странным. Не интересовался тем, что обычно занимало других.
Он был занозой в заднице, если честно.
Но Боже, его мозг. У него был самый великолепный мозг. И думая о нем, Сара поняла, что его ум — вот что привлекло ее. Он также выделялся, как и мужчина-манекенщик: необычной комбинацией характерных черт, которая сделала его поразительным, особенным человеком.
Хотя, боже, тот поход по магазинам. Эта поездка стала первым намеком на кризис в их отношениях. Или, скорее… первый маячок, который стал сознательной мыслью, а не тягостным чувством, которое она до этого игнорировала.
Очевидно, что он ни разу не надел этот костюм. С трудом примерил его, чтобы поскорее возвратиться сюда, вернуться к своему кабинету, своему компьютеру, своей работе.
Проведя рукой по брюкам, Сара почувствовала гладкость тонкой шерсти. На нижней части брюк еще не было манжет, потому что они нуждались в подгонке, но она знала, что не стоит настаивать на ожидании в магазине, пока портной в магазине закончит с другим покупателем.
Будет еще время, сказала она тогда себе.
Нет. Это время так и не наступило.
Выругавшись, она наклонилась к ящику и взяла пиджак, вытаскивая его…
Что-то выпало на голые половицы.
Конверт.
***
Нейт понятия не имел, где он или что творит.
Так, ладно, он был где-то в лесу, и было холодно. О, очень-очень холодно. На нем была чужая парка, пухлая, словно облако. Чужие рубашка и брюки, огромные с точки зрения размера и все же ему впору. Чужое нижнее белье. Чужие ботинки.
Он пробыл здесь уже три часа сорок пять минут. Плюс-минус.
Поэтому было время привыкнуть к тому, что ему не нравится смотреть по сторонам. Слишком большая перспектива, и вид ошеломлял: тонкие деревья, пушистые деревья, колючие заросли, ощущение, что в любом направлении можно было пройти неисчислимое расстояние. И ему действительно не нравилось смотреть на огромное небо над головой: бесчисленное количество маленьких светящихся точек, сияющих в густой черноте, вселяло страх, что он оторвется от земли и затеряется в вышине.
И запахи. Его мозг не мог справиться со сложным букетом запахов — земли, животных и воздуха. Сердце гулко билось, будто его преследовали, в парке было слишком жарко, его глаза метались повсюду, и от этого кружилась голова.
С другой стороны, он потрудился на славу.
Когда его глаза увлажнились, он потер их нетерпеливо.
Он абсолютно точно не плакал. От страха или того, насколько велик мир. Из-за гнева, что у него украли двадцать лет жизни. От грусти, что он оказался в лесу ради своей мамэн.
— Они вот-вот должны прибыть, — послышался женский голос. — В любую минуту.
Нейт оглянулся через плечо. Хекс — женщина, которую держали в той же лаборатории, что и его мамэн, стояла спиной к ветру. Ее короткие волосы были взъерошены порывами холодного воздуха, движущимися то в одну сторону… то в другую. Одетая в черную кожу, и лицо ее было мрачным.
Он спрашивал себя: если бы его мамэн выжила, она бы также ожесточилась за эти два десятилетия, как и эта женщина? Или осталась бы такой же, какой он ее помнил: доброй, нежной, но пугливой.
Он хотел спросить, что вспомнила Хекс о его мамэн и лаборатории, хотя вряд ли он хотел знать. Он сам достаточно повидал. На себе все вытерпел.
— Ты пережила это? — спросил он хрипло. — То, что они сделали с нами?
Женщина не сразу ответила.
— Нет. Я не часто об этом думаю, но вряд ли потому, что справилась с пережитым.
— Со мной все будет хорошо?
— Да. Это я тебе обещаю.
Нейт вздрогнул и взял себя в руки… а затем посмотрел на простой сосновый гроб, который поставили на платформу на поляне. Он собственноручно сделал ее из деревьев, которые он вырубил топором и обточил, как мог.
Ладони разодраны. Работа вышла неопрятной. А запах сосновой смолы все еще густо витал в воздухе.
Но он сам подготовил костер. Как положено.
Гроб только появился, минут двадцать назад. Мёрдер и Джон привезли его на поляну на заднем сидении красивого грузовика, и они уехали, чтобы вернуть машину…
Одна за другой на поляне материализовались две фигуры. Мёрдер и Джон снова появились.
— Привет, сынок, — сказал Мёрдер, когда подошел к ним.
Они обнялись, и мужчина сказал:
— Ты отлично справился. Хорошая работа.
Нейт достал руки из карманов. Он хотел что-то сказать, но задохнулся. Хотя разодранные ладони говорили сами за себя.
Мёрдер сжал его плечо, а потом Джон тоже его обнял. Когда мужчины отступили, он пожалел, что здесь нет Сары. Хотя… какой в этом смысл.
Ну, кроме того, что она нашла его. Помогла освободить его. Заботилась о нем.
Он скучал по ее присутствию, словно она была членом семьи.
Нейт глубоко вздохнул и уставился на гроб. Пока он находился в учебном центре, он спрашивал всех, кто навещал его, как они чтят своих покойных. У людей были одни традиции, у симпатов — другие. У вампиров — третьи. Через пару ночей люди начали искать его, чтобы поделиться своими историями. К нему приходил доджен. Две Тени.