Спаситель
Шрифт:
— И начинает рассеваться в воздухе, превращаясь в ничто, потому что теперь её ничто не поддерживает, — сказал Майк. — Так?
— А вот тут-то и начинается самое интересное, — сказал Вик. — Рассеиваются все энергетические структуры живого, кроме души человека, в этом все религии правы, мы — люди этим и отличаемся от других животных…
— Интересно, а почему ты решил, что душа человека не рассеивается? — спросил Майк.
— Она другая, она изменена богом, — сказал Вик.
— Вот наконец-то и проявилось божественное начало, — усмехнулся Майк. — Человек создан богом по своему подобию, а, следовательно, и его душа другая, не такая, как у животных…
— Примерно так, — улыбнулся Вик. — Ключевая фраза — по своему подобию.
— А это значит, что бог есть нечто похожее на нас? — спросил с улыбкой Майк. — Кстати, а что же тогда, по-твоему, бог?
— А бог есть душа, только огромная, — сказал Вик.
— Замечательно, — сказал Майк. — Очень бредовая идея. Жаль, что попы сейчас не имеют той силы, что у них была раньше, они бы тебя точно предали анафеме, а то и сожгли бы вот на этом костре. Кстати, не пора ли нам есть?
— Многие священники в нашей стране умерли, они же тоже были людьми, — сказал Вик. — Бери ложку и садись поближе.
— А я думал, — сказал Майк, зачерпывая ложкой суп, — что ты скажешь, что бог есть любовь, а любовь есть форма обмена энергией.
— И это правда, — Вик тоже взял ложку.
— Много же ты сумел придумать в своем подвале, — сказал Майк. — Я даже представить боюсь, сколько при этом было выпито…
— Выпито было немало, — согласился Вик. — Да и времени подумать хватало. А что ещё делать, когда весь мир рухнул? Если исчезло все, во что я верил, и на что надеялся?
Я же не христианин, и не буддист, и не мусульманин, да и толком ничего не знал об этих религиях, поэтому пришлось создавать свою, потому что без бога совсем как-то становилось все плохо и бессмысленно.
— Забавно, — усмехнулся Майк. — Значит, по-твоему, бог — это душа переросток?
— Примерно так, — улыбнулся Вик.
— А как же насчет того, что он всемогущ и всезнающ?
— Одно другому не мешает, — сказал Вик. — Он действительно многое может и многое знает.
— Но не все может и не все знает? — уточнил Майк.
— Ну откуда мне знать, что он может, а что не может, что знает, а что не знает? — вздохнул Вик. — Но я думаю, что бог существует миллиарды лет, то за это время можно столько всего узнать, что нам и представить невозможно.
— И он знает обо мне и о тебе? — спросил с усмешкой Майк.
— Хотелось бы чем-то тебя утешить, — покачал головой Вик. — Но думаю, что мы его вряд ли интересуем.
— Ну, как же, раз он все знающ, то должен знать создателя новой религии и его сопровождающего, — улыбнулся Майк. — Как же это он не обратил своего внимания на нового пророка?
— Зря смеешься, — сказал Вик. — Я не пророк, и не собираюсь им становиться, у пророков, если ты помнишь историю, печальная судьба. Их либо сжигают, либо распинают на кресте. Но, если тебе так хочется, то вполне может быть, что он с любопытством сейчас за нами наблюдает, особенно за тобой.
— А за мной-то зачем? — обиженно спросил Майк. — У меня нет своей религии, и пророком я тоже быть не хочу.
— Есть причина, — Вик выставил пустой котелок под дождь. — Ты тоже чокнутый, только ещё не знаешь об этом.
— Значит, твой бог интересуется только чокнутыми? — спросил Майк с усмешкой. — И так как я нахожусь с тобой, то он теперь и мной заинтересовался, думая, что и у меня тоже не все в порядке с головой?
— Примерно так, — ответил Вик.
— Чушь дикая, — рассмеялся Майк. — Не очень хороша твоя религия, ничего она не объясняет, и ничего не дает. В других религиях хоть рассказывается, что откуда появилось, и что нужно сделать, чтобы обрести бессмертие.
Мечта христиан, мусульман и твоих викингов — попасть живым в своем теле в рай. Мечта буддиста — умереть и никогда больше не родиться. А у тебя, ни рая, ни ада, ничего нет. Есть только переросток души ставший богом. Кстати, а как он что-то о нас знает, если он всего лишь энергия? Для того, чтобы познавать, нужны органы чувств…
— Душа чувствует и воспринимает, — сказал Вик. — Только чувства совсем другие. Она воспринимает все формы энергии, а мысль тоже есть энергия.
— Хочешь сказать, что твоя душа может читать мои мысли? — спросил Майк.
— Не душа, а я, используя её, — сказал Вик. — Потому что я в данный момент, не только душа, но и тело, и мозг. Я могу читать твои мысли, но твоими мыслями вряд ли кого-то можно удивить.
— И о чем же я сейчас думаю? — спросил Майк с любопытством.
— Сейчас ты одновременно думаешь о многих вещах, — сказал Вик. — Ты думаешь о своих родных, о какой-то девушке, которая осталась в твоем городе, и продолжаешь думать о том, какой же ты дурак, что сошел с поезда.
— Не убедил, — сказал Майк — Об этом можно догадаться, о чем ещё здесь думать, как не о доме? Кстати, дождь уже кончается, пора собираться в дорогу, да и понемногу светлеет.
— Я готов, — сказал Вик, собирая рюкзак. — Еды у нас осталось на три дня, к вечеру мы дойдем до небольшого городка, придется нам там поискать продукты, может, что и найдем.
— Пойдем к твоему городку, — сказал Майк, закидывая рюкзак за плечи. — Только пойдем быстрым шагом, а то мне уже надоело ходить медленно
— Хорошо, — согласился Вик. — Быстрым, так быстрым.
Они вышли из-под своего навеса и зашагали по мокрой пожухлой траве.
Дорога была чистой, промытой дождем, а мокрый бетон отблескивал в сумеречном свете. По дороге они осмотрели несколько брошенных машин, в одной из них они нашли ружье и коробку патронов. Вик забросил ружье за плечи.
— Вот это мы и продадим крестьянам, если встретим, — сказал он.
— Что значит, если встретим? — спросил Майк.
— А это значит, что до них ещё нужно добраться, — сказал Вик. — Деревни, которые будут на этой дороге, пусты, в них никто не живет. Люди ушли сразу после взрыва, а что с ними потом произошло, одному богу известно, но обратно они не вернулись.
Я уже рассказывал тебе о том, что после взрыва шли сильные дожди, а в них было столько радиоактивной пыли, что люди получали чудовищные дозы радиации и умирали очень быстро. Чем дальше мы с тобой будем идти, тем больше нам будут встречаться колонны машин, набитых трупами.