Спаситель
Шрифт:
— Это не так, мы просто его не понимаем, — сказал Вик. — Бог не равнодушен, он просто не считает то, что с нами происходит чем-то важным, для него это пустяки.
— Хороши пустяки, — проворчал Майк. — Полмира лежит в радиоактивных развалинах, а у ворот его рая стоит миллиардная очередь душ. Или они все стоят у врат ада?
— Не там и не там, — улыбнулся Вик. — Они все уже прошли чистилище, кроме тех, кому суждено исчезнуть навсегда.
— Надеюсь, что среди тех, кто исчез, есть и те, кто начал эту войну, — сказал Майк.
— Может быть, это так, — сказал Вик. — Там, куда приходят души, нет табеля о рангах. Все твои звания и достижения на земле ровно ничего не значат, важно только одно, что ты собой представляешь, и как много ты набрал энергии. Должно быть, это единственное место, где никому не удастся никого обмануть и где все справедливо.
— Почему бог допустил, чтобы эта война произошла? — спросил Дмитрий. — Чем мы разгневали его? Я знаю, что мы все грешны, но бог же есть любовь. Как он мог так с нами поступить, если он нас любит?
— Он тебе ответит совсем не так, как ты рассчитываешь, — сказал Майк из темноты. — У него своя вера и свой бог, и совсем другие ценности.
— Бог один на всех, — сказал Дмитрий. — И у него тоже.
— Нет, — усмехнулся Майк. — Он придумал себе бога, а наш один на всех его не устраивает.
— Пусть ответит тогда за своего бога, — сказал Дмитрий. — Почему он не вмешался? Почему он позволил мертвецам выходить из могил?
— Ответь ему, если сможешь, — рассмеялся тихо Майк. — Думаю, что этот вопрос поставил тебя в тупик.
— Я могу ответить, — сказал Вик. — Но не думаю, что это нужно.
— Мне это нужно, — сказал Дмитрий. — В нашем городе была церковь, она и сейчас есть, но она пуста, все ушли из этого проклятого города, в том числе и священник. А я до сих пор хожу в церковь и молюсь, но бог ничего не отвечает мне.
— Я попробую тебе ответить, — сказал Вик. — Только давай для начала договоримся, что покойники не выходят из могил.
— Выходят, — сказал Дмитрий. — В библии сказано, что когда придет день страшного суда, мертвые встанут из могил.
— Так там написано, — сказал Вик. — Об ангелах, которые должны предвещать день страшного суда, я спрашивать не буду. Наверно, у тебя уже есть ответ.
— Есть, — сказал Дмитрий. — Все уже было и болезни, и воды в реках красные, как кровь, и война, и гром и молнии.
— Хорошо, — вздохнул Вик. — Пусть, все это было, но сам суд-то ещё не начался?
— Пока не пришло время, — сказал Дмитрий. — Он начнется, когда протрубит седьмой ангел.
— А это значит, что и мертвые ещё не встали из могил, — сказал Вик. — Разве не так?
— Но я их видел, — сказал Дмитрий. — Я видел, как они ходят по улицам и хватают тех, кто не успел спрятаться.
— Ты видел живых людей, — сказал Вик. — Пока не пришло время страшного суда, мертвые будут мирно покоиться в могилах, так сказано в библии. Ты ошибся, признай либо эту ошибку, либо то, что в библии записано это неправильно.
— Я близко к ним не подходил, — сказал Дмитрий, — поэтому я до конца не уверен. Но от них пахло, как от мертвых, и они ходили, как мертвые.
— От тебя пахнет ничем не лучше, я же не говорю, что ты мертвец, — сказал Майк. — Когда ты в последний раз мылся?
— Очень давно, — ответил Дмитрий. — Я не помню.
— Хорошо, — сказал Вик. — Итак, мы пришли к выводу, что мертвые все ещё мирно спят в своих могилах, а по улицам ходят живые люди, но очень похожие на мертвецов. Так?
— Я не уверен, — сказал Дмитрий. — Мне нужно в этом убедиться самому. Вы не пойдете сейчас со мной, чтобы это проверить?
— Пойдем, но не сейчас, — сказал Майк, — Мы пойдем завтра ночью. И пусть твои мертвецы даже не пытаются встать у нас на дороге, это им дорого обойдется.
— И все-таки бог ещё не позволял мертвым выходить из могил, в этом ты ошибаешься, — сказал Вик. — Теперь осталось ответить только на один вопрос, почему он допустил эту войну?
— Именно так, — сказал из темноты Майк. — Почему твой бог допустил эту войну?
— Первое, что я хочу сказать, смерть не всегда зло.
— Интересно, — засмеялся Майк. — Если смерть не зло, то, что же зло?
— А зла, как такового, совсем нет, — сказал Вик. — У каждого человека свои представления о зле и добре, а раз нет точного образа зла, то вероятнее всего оно нами придумано.
— А раз нет зла, — засмеялся Майк. — То значит, что все, что происходит вокруг, благо. Только почему-то ребра очень болят…
— Я не об этом, — сказал Вик. — Для тяжело больных, когда они испытывают жуткие страдания, смерть — не зло, а благо. Смерть благо и для тех, кто потерял своих близких, кто потерял смысл своей жизни.
— Возможно, что и так, — сказал Майк. — Я с тобой и в этом соглашусь. Но почему ты отрицаешь зло, если оно есть?
— Существование зла, слишком легко и просто все объясняет, что с нами происходит, чтобы быть правдой, — сказал Вик. — Очень легко разделить все на свете, на зло и добро, только это объяснение для маленьких детей. Чем больше я живу на этом свете, тем больше понимаю, что все не так просто. Что на самом деле зло и добро заложено в нашем теле, и в нашем развитии. И рай, и ад мы несем в нас самих.
— Лихо закручено, — засмеялся Майк. — Только вот, что думает по этому поводу Дмитрий?
— Эту войну устроил человек, — ответил Дмитрий. — Но подтолкнул его к этому, дьявол. Дьявол, он и есть абсолютное зло.
— Хорошо ответил, — сказал Майк, ему очень нравилась эта дискуссия, он откровенно ею наслаждался. — Вик, твой ход.
— Если проанализировать все, в чем обвиняют дьявола, — сказал Вик, — то окажется, что все это не что иное, как программа, которая работает в нашем теле. Борьба между злом и добром, есть не что иное, как борьба между телом и душей.