Спасительный свет (Темная сторона света) (др. перевод)

Чемберлен Диана

Оливия улыбнулась: она хорошо помнила, как он выглядит без рубашки.

– Ну, и конечно, у меня была совершенно нормальная ЭКГ. Сестра вышла, и появился доктор Чейз. Он спросил, какие у меня проблемы, и я сказал: «Я не болен. Я ваш зять».

– И что же он сказал?

– Он побагровел и совершенно недвусмысленно предложил мне убраться к черту, а после этого вышел из кабинета, хлопнув дверью у меня перед носом. Я тоже ушел, но перед этим попросил сестру передать ему конверт с фотографиями.

– Он их получил?

Он как-то связывался с вами? Алек вилкой ворошил кусочки краба в тарелке.

– Через некоторое время мы узнали, что он умер от сердечного приступа. Давняя подруга Энни сообщила об этом в письме примерно через месяц после его смерти, и когда я вычислил дату, то понял, что удар его хватил на следующий день после моего визита.

– О Господи! – Оливия откинулась на спинку стула.

– Ну, и понятно, что я никогда не рассказывал Энни об этой своей поездке. Она очень расстроилась, что слишком поздно узнала о кончине отца, и поэтому не попала на его похороны. Господи. – Алек покачал головой. – Однако, мать Энни имела дерзость появиться на ее похоронах. Я даже не разговаривал с ней, хотя, конечно же, мне много чего хотелось ей сказать. Чертова сука! – Он взглянул на Оливию. – Извините меня.

Оливия засмеялась, и Алек улыбнулся.

– Как это я снова перескочил на разговор об Энни? Вернемся к Оливии. Вы готовы к своему завтрашнему дебюту в качестве знатока кисс-риверского маяка?

– Думаю, да.

– Я заеду за вами около десяти.

Официант убрал тарелки, и они заказали кофе. Оливия смотрела, как Алек улыбается чему-то, кидая в чашку два кусочка сахара.

– Алек?

– М-м-м.

– Сегодня вечером вы сами на себя не похожи.

– Правда? Это хорошо или плохо?

– Это просто замечательно. Вы выглядите счастливым. Даже говоря о таких неприятных вещах, как отношения с родителями Энни, вы не принимали это близко к сердцу.

Он кивнул.

– Я чувствую себя лучше и лучше. Каждый день я наблюдаю небольшое улучшение по сравнению с предыдущим. – В его светлых зрачках мерцали огоньки свечей. – Своим самочувствием я во многом обязан вам. Вы дали мне возможность выговориться, поплакать на вашем плече или, по крайней мере, на вашей кухне. А сегодняшний выход на работу – буквально апофеоз ваших усилий. Спасибо вам.

Она почувствовала, как их колени встретились под столом, и на этот раз не стала отодвигаться.

Воздух снаружи заполнялся музыкой и возгласами из парка аттракционов по соседству. Небо над ним было залито разноцветными огнями. Когда они пересекли стоянку, направляясь к «бронко», Алек положил руку на спину Оливии. Он касался ее совсем легко, но она ощущала каждый его палец.

Им навстречу шли трое подростков, по-видимому, срезая угол, чтобы попасть к аттракционам. Они были уже совсем близко, когда Оливия узнала Лейси и двух ее друзей, которых видела в отделении скорой помощи.

– Папа? –

Лейси остановилась в нескольких шагах перед ними.

Алек обомлел и быстро убрал руку со спины Оливии.

– Привет, Лейси, Джессика. – Алек рассматривал парня, который шел между его дочерью и ее подругой, в то время, как Лейси в упор смотрела на Оливию глазами, полными панического ужаса.

Оливия нарушила молчание.

– Мне нравится, как ты подстригла волосы, Лейси, – сказала она. – Ты выглядишь совсем не так, как в декабре.

Она твердо посмотрела в глаза девочки, давая той понять, что ничего не сказала Алеку о ее визите в отделение скорой помощи.

– Это Оливия Саймон, Лейси, – произнес Алек, отступая от Оливии. – Ты помнишь ее?

Лейси коротко кивнула, но Алек, казалось, не заметил. Он протянул мальчику руку.

– Я – отец Лейси, – сказал он.

– Бобби, – представился мальчик, церемонно пожимая протянутую руку.

– Куда направляетесь, ребята? – спросил Алек.

– На аттракционы, папа. – Лейси прошла мимо отца, Джессика и Бобби последовали за ней.

– Ладно, повеселитесь как следует! – крикнул Алек им вслед.

Он взглянул на Оливию, и они продолжили свой путь к «бронко». Теперь их разделяло несколько футов, но эти футы казались милями.

В полном молчании они сели в машину. Алек оглянулся, задним ходом выезжая со стоянки на улицу, и костяшки его пальцев на руле были совершенно белыми в ярком мигающем свете аттракционов. Он повернул в сторону Килл-Девил-Хиллз. «Наверное, сейчас ему хочется избавиться от меня, – подумала Оливия. – Ему хочется вернуться домой, а не везти меня обратно к отделению скорой помощи».

Они проехали четыре квартала, когда Оливия нарушила молчание.

– Вам не хочется, чтобы Лейси видела вас с любой женщиной или только с той, которая не смогла спасти жизнь ее матери?

Алек коротко глянул на нее, и снова сосредоточил внимание на дороге. Он вздохнул.

– Извините. Мои дети никогда не видели меня ни с какой женщиной, кроме Энни, и сейчас я чувствую себя просто нелепо. Я бы не хотел, чтобы Лейси сделала какие-то неверные выводы из того, что увидела нас вместе. Вероятно, ей кажется, что я предаю Энни.

– Мы друзья, Алек. Разве вы не можете иметь друзей?

Казалось, он не слышит ее.

– Этот парень, с которым она была, выглядит слишком взрослым для нее.

Оливия крутила на пальце обручальное кольцо.

– Может быть, вам следует обращаться с ней несколько строже?

Он покачал головой.

– Ни в коем случае! Энни никогда не стала бы ее ограничивать.

Оливия тщательно взвесила каждое слово, прежде чем тихо произнесла.

– Энни уже нет. Этим ситуация сильно отличается от той, что была прежде. Вы не можете знать, что бы она на самом деле сделала.