Спасти Державу! Мировая Революция «попаданцев»
Шрифт:
Дзержинский взглядом голодного удава задумчиво посмотрел на Троцкого, а того от этого порядком передернуло.
Лев Давыдович только что сам хотел предложить кандидатуру бывшего атамана, ярого германофила, большого ненавистника генерала Деникина, но его опередили.
И кто?! Янек, чтоб его!
— Краснова?! Чудесная кандидатура!
На губах Ленина заплясала ехидная улыбка. Он прошелся еще раз по кабинету, что-то обдумывая. Троцкий и Дзержинский застыли в ожидании, они хорошо знали Старика — когда тот так улыбается, то следует держать ухо востро.
— А потому, Лев Давыдович,
— Я понял, Владимир Ильич.
— Уступайте в малом, не торгуйтесь. Но в главном стойте непоколебимо. Момент очень удачный, поляки заняли Киев. Как сейчас ненавидят их белые, вы только представьте?! Грех не воспользоваться взаимной ненавистью наших врагов! И мы превратим это поражение в победу, ведь Деникину, в отличие от сибиряков, расчленение России не по нутру. Да и те тоже, по большому счету, противники интервентов, хоть чехов, хоть Польши. А потому они будут выполнять договоренности, ибо в их глазах поляки исконные враги и оккупанты. И нам стоит немедленно воспользоваться этим. Один сильный удар, и мы в Варшаве!
Троцкий с восхищением посмотрел на Ленина — «Ох, рано сбрасывать его со счетов, ох, рано!»
— А сибиряки и казаки не дадут Деникину возможность ударить нас в спину. Полгода более чем достаточно, особенно сейчас, когда один день неделе равен. А уж после Варшавы…
— А что будет после взятия Варшавы?
Дзержинский первым не выдержал длительной и многозначительной паузы, взятой вождем.
— Вместе с германским пролетариатом мы непобедимы. Вот тогда и наступит очередь и Кавказа, и Сибири. Пусть они сейчас успокоятся, посчитают, что мы от них отступились.
Стремительным и хищным тигром прошелся по комнате изменившийся до неузнаваемости за мгновение вождь диктатуры пролетариата, словно сам к броску изготовился.
— Бить врага нужно внезапно, и всей силою, чтобы он не успел отпор дать. А мы, большевики, можем отказаться от любого соглашения, если оно идет вразрез с интересами мировой революции! Так будет всегда, иначе мы не победим!
Ленин торжествующе посмотрел на соратников и засмеялся, взмахнув рукой в жесте победителя…
Севастополь
Адмирал Колчак помотал головой, отгоняя видение своего собственного тела, истерзанного пулями, и сосредоточился на делах флотских. А они радовали сердце.
В январе из Николаева и Одессы удалось увести все недостроенные корабли, с высокой степенью готовности. Первым из них был легкий турбинный крейсер «Адмирал Нахимов», на котором осталось только смонтировать загруженные механизмы и установить артиллерию. Работы на год, не больше, но на обустроенном заводе.
Рядом с крейсером стояли два эсминца «Занте» и «Цериго» знаменитой «ушаковской» серии, названной так в честь побед легендарного флотоводца. Их старшие собратья — «Гаджибей», «Фиодониси» и «Калиакрия» были затоплены в Новороссийске, а «Керчь» в Туапсе, чтобы не быть выданными немцам, когда те заняли
Их страшную участь разделил и линкор «Екатерина Великая», флагман флота, также переименованный в революцию, и полдюжины старых угольных эсминцев.
— «Свободная Россия», — пробормотал адмирал, припомнив то название, — какая похабель!
И в который раз мысленно выругался по адресу большевиков, что выполнили заказ «союзников», вольно или невольно приложив руки к уничтожению русского флота.
Если бы не это, то сейчас на рейде стоял бы еще один линкор с парочкой дивизионов новых турбинных эсминцев. Да и «угольщики» были совсем не старые…
Но что было, то было, ничего здесь не поделаешь. Сейчас на флоте ударной силою являлись «новики» — прекрасные турбинные эсминцы, пусть и изрядно потрепанные затяжной шестилетней войной и революцией. Если их по одному ставить на ремонт, то флот будет иметь пять эскадренных миноносцев, очень быстрых, как и их прародитель «Новик», на палубу которого Колчак вступал не раз.
Восстановить линкор, достроить крейсер, двух «ушаковцев» и «Быстрого», что потерпел аварию на камнях и до сих пор не отремонтирован, тогда флот будет иметь по бригаде линкоров и крейсеров, и мощную минную дивизию, способные полностью господствовать на Черном море. И против которых турки вместе с румынами бессильны что-либо предпринять. Да и с «союзной» эскадрой можно справиться или, по крайней мере, существенный ущерб ей нанести.
Тем более флот имел серьезное оружие даже против линейных сил, что продемонстрировали германцы в прошлую войну. В строю были четыре подводные лодки, из которых три «Барса» — «Буревестник», «Утка» и «Тюлень», и одна «АГ».
Еще три «Барса» увели из Николаева. «Гагару» и «Орлана» в высокой степени готовности, они могли быть достроены в самое ближайшее время, а «Нерпу» с ремонта.
Из затопленных англичанами на рейде дюжины подлодок адмирал надеялся поднять и восстановить хоть парочку. По крайней мере, специалисты заверяли, что такой подъем возможен.
Но ведь это еще не все — флот имел на ходу четыре угольных эсминца старого типа, оборудованных паровыми машинами. Можно было отремонтировать еще несколько, но опять вставал вопрос — зачем впустую тратить средства на заведомо устаревшие корабли? Впрочем, если отправить на Дальний Восток «Капитана Сакена» и пару эсминцев типа «Живой», то придется отремонтировать им замену.
Имелся и крейсер «Алмаз», небронированная яхта, что прошел через горнило Цусимы и добрался до Владивостока. На Черном море он был переоборудован в гидроавиатранспорт, в качестве которого и провел всю войну с германцами и турками.
Сейчас бывший крейсер снова был готов принять на борт аэропланы — на днях в Севастополь придет транспорт, что привезет летающие лодки и несколько самолетов-торпедоносцев.
— А ведь вы правы, генерал, — Колчак припомнил строчки из письма Арчегова, подтвержденные и разговорами с Михаилом Смирновым. Новое оружие, если его правильно применить, принесет серьезные потери любому вражескому флоту, что вздумает похозяйничать в Черном море. Действительно, новые времена наступают, и есть чем найти замену дорогостоящим линейным кораблям.