Спасти дроу
Шрифт:
Если эльф и был удивлён моим признанием, то вида он не подал. И всё же взгляд Иорана потеплел, губы дрогнули в улыбке.
— Продолжай, продолжай, — смеясь одними глазами, подначивал он.
— Мечтала стянуть с тебя эти ничтожные лохмотья, — я встала на цыпочки, прижалась к ревнивцу щекой, прошлась языком по ушной раковине, — И…
— И? — мой дроу вздрогнул от этой нехитрой ласки.
—…и попробовать тебя на вкус, — бесстыдно шепнула эльфу прямо в губы и, пока он не опомнился, затянула в горячий напористый поцелуй.
Целоваться Иоран любил долго,
Мгновение — и он опустил руки мне на ягодицы и приподнял меня, вынуждая обхватить ногами его талию. Мокрое платье тут же податливо облепило ноги.
Наши языки сплетались в танце, вальсировали то вместе, то порознь. Игриво касались зубов.
Мне казалось, в игре между мужчиной и женщиной в царстве дроу всегда вели последние. Но в нашем случае главенство брал Иоран.
Не разрывая поцелуя, эльф шагнул под водную завесь и оказался по ту сторону водопада, где мы могли укрыться от любопытных глаз. С другой стороны озера тоже имелся мягкий песчаный берег.
Дроу бережно опустил меня на землю и помог стянуть мокрое, липнущее к телу платье. Пальцы его не слушались, дрожали, но не от холода. Эльф волновался. Помнил о моём обещании.
Не торопил, не просил, не напоминал.
Я сама опустилась перед ним на колени. Развязала тесёмки свободного нательного белья — в районе паха штаны уже недвусмысленно топорщились, — и освободила налитое мужское достоинство. Идеальный, крепкий, жилистый, обвитый венами член.
Затаив дыхание, Иоран наблюдал за моими действиями. Никогда. Никогда! Тёмные эльфийки не баловали так своих мужчин.
Бёдрами инстинктивно дроу подался вперёд и я хитро улыбнулась. Нет, мой хороший, подожди, я ещё тобой не налюбовалась.
Губами я обхватила блестящую от влаги головку. Целовала, облизывала, дразнила языком. И только потом медленно скользнула на комфортную мне глубину.
Эльф издал сдержаный еле слышный стон. Его возбуждение росло и крепло. Растекалось терпкой сладостью у меня на языке и я эгоистично наслаждалась. Пробовала, как нравилось. Слушала его рваное дыхание. Замедлялась или ускорялась, помогала рукой или скользила глубже.
Иоран положил ладони мне на затылок и мягко направлял. Подсказывал.
Едва не потерявшись в наслаждении, остановил.
— Агнес, луна моя, подожди, — хрипло проговорил дроу, — Я ещё сам тебя не распробовал.
С этими словами он подхватил меня на руки и бережно отнёс на песчаный берег. Быстро, но грациозно, как ягуар, готовящийся к прыжку.
А потом, наконец, соединил нас. По настоящему.
Нетерпеливо толкался, ритмично двигал бёдрами и скреплял свою страсть упоительным поцелуем. Отчаянно вбивался, как в последний раз. Жадно пил мои стоны и в ответ стонал сам. Брал и отдавал.
Я хватала эльфа за плечи, блуждала руками по спине, сжимала ягодицы. Бесстыдно вскидывала бёдра навстречу, вздыхала и вскрикивала.
Песок лип к влажному телу, шум водопада заглушал сбитое дыхание. Мы были вместе и нам было хорошо. Два чужеземца нашли друг
Я и мой дроу. Сильный и опасный. Загадочный. Манящий. Соблазнительный. Но только мой. И я ни за что не отдам его алчному, ненасытному, всепожирающему Божеству.
Глава 26
Глава 26
Вдалеке тонкими нитями тянулся к небу дым погребального костра.
Фальшивого, хвала Всевышнему.
Стало быть королева одобрила план Вейдайри, предложенный её супругом, и жителей Тхаэля известили о кончине наследницы. Принц Фабиан, по легенде, всё ещё боролся с недугом, тогда как фигуру в плотном белом саване, что надёжно прятала лицо, сегодня ночью развеяли по ветру.
В одночасье мне, человеку, ходить по улицам Тхаэля стало небезопасно. Нападений не случалось, но тёмные эльфы, чувствуя безнаказанность, открыто скалились и выражали презрение к человеческой чужеземке. Казалось, в столице накалялся воздух, искрил, пах серой и порохом. Чиркнешь кресалом — и будет взрыв.
О планах принцессы меня известила Триссна и наказала посещать все религиозные проповеди, смотреть в оба глаза, слушать внимательно речи верховного жреца.
Мы ждали.
Ждали и надеялись, что враги начнут действовать, совершат ошибку.
Вопреки желаниям Иорана, мы посещали проповеди каждый день, слушали религиозные песнопения и громкие выступления верховного жреца. Мой дроу не знал зачем мы это делали, но лишних вопросов не задавал.
Наблюдал, запоминал и слушал.
Сегодня на прощальную речь жреца в храме собрался весь цвет Тхаэля. Тёмные эльфы желали вознести молитвы во славу великой Вейдайри. Она не сидела на троне ни дня, но именно так дроу её и называли — Великая! Мудрый политик, гениальный военачальник, сильная личность.
Прямо сейчас атмосфера в храме была столь гнетущей, что мне не приходилось лицедействовать — скорбь сама собой украсила моё лицо.
Иоран держал меня за руку. Молча поддерживал, незримо утешал.
Среди присутствующих я заметила Триссну — она поприветствовала меня лёгким многозначительным кивком, — увидела Айнана, бывшего фаворита принцессы.
О, сколько боли плескалось в его глазах! Он совсем исхудал, горбился ещё сильнее и жутко подурнел. Нет, на этом представлении Айнан точно не был лицедеем.
Бедняга. Наверняка он винит себя в том, что не был рядом, не уберёг любимую.
Хотелось унять его боль, сказать правду. Ничего, скоро принцесса явится народу. Его боль пройдёт. Потерпи немного, Айнан, только потерпи.
Я скользнула глазами по высшей знати — все они прекрасно играли свои роли. Восковые бесстрастные лица, приглушенный шёпот, потухший взор и фальшивые слёзы.
С точно такой же приклееной маской верховный жрец поднялся на помост.
— Благословение вам, дети Солнца, — едва жрец поприветствовал народ, шёпот и голоса притихли; храм наполнился гулкой тишиной, — Вы пришли сюда, чтобы открыть Богу свои раненые кровоточащие сердца. И он видит вашу скорбь, слышит ваши стенания.